Секретарь вернулся через минуту. Удивление было на его лице:
– Пожалуйста, гражданка!
Она вошла в кабинет.
– Здравствуйте, – услышала она размеренный, бесцветный голос. – Садитесь. Чем могу служить?
Его тон говорил: спешите, я занят. Я занят.
Но она не намерена была спешить. Она не позволяла себя торопить. Она медленно подошла к креслу, сказав: «Благодарю вас!», села и затем, медленно поднимая глаза, взглянула наконец на него.
– Ну-с? – спросил он, продолжая писать. Он ещё не посмотрел на неё. Его «ну-с» говорило куда больше, чем эти три звука: К делу! Будьте кратки! К делу, к делу. Скажите и уходите. Так принимают ненужных, нежеланных и бестолковых просителей.
Она всё ещё сидела молча, глядя на него. Если он был занят, она не была. Она не спешила. Ею уже было у п л а ч е н о за всё то время, какое она могла бы отнять у него.
Перед нею сидел пожилой человек аскетического типа, худой и бледный, но твёрдый, чем-то сильный и чем-то страшный. Если на нём не было жира и почти не было мускулов, скелет его был сделан из стали. Одет он был бедно и выглядел действительно очень занятым и очень усталым.
– Я была другом вашей Лизы, – сказала наконец Анна Валериановна.
– Лизы?! – переспросил он. – Ах да… Залесской. Так что же?
Она молчала: он позабыл даже фамилию Лизы.
– Чем могу служить? В чём ваша просьба?
Это слово – «просьба» – всколыхнуло в ней гнев.
– Вы д е й с т в и т е л ь н о узнали меня? – спросила она холодно и высокомерно.
– Нет, конечно, я не узнал и не мог бы узнать вас. Но вот ваша записка: я вспомнил, кто вы, то есть кто вы были. Только поэтому я и принял вас вне очереди, хотя я и очень занят… Так в чём же ваша просьба? Ваша записка, – костлявым, длинным пальцем он постукал по записке на столе, – не говорит ничего. Но тут слово н е м е д л е н н о, – он подчеркнул ногтем прямые, гордые буквы слова. – Так давайте же спешить, гражданка! Дело ваше такой большой важности? Слушаю. – И, закрыв глаза, очевидно, стараясь извлечь мгновение отдыха от этой остановки в работе, он приготовился слушать.
Она молчала.
Он открыл глаза и с удивлением посмотрел на неё.
– Наконец, в чём же вы нуждаетесь?
Волна гнева подхватила и понесла её.
– Л и ч н о я ни в чём не нуждаюсь. Нет ничего, в чём вы могли бы быть мне лично полезны. Но есть другие… В городе анархия… в городе грабежи, пожары, террор…
– Всё это мы приведём в порядок… в своё время.
Она снова замолчала.
– Слушаю, – торопил он. – Это всё, что вы хотели сказать? Тогда до свиданья. Время драгоценно теперь.
