– Как вы со мной разговариваете? – со спокойным, но с внезапно серьёзным взглядом исподлобья возразила маленькая леди
– И зачем вы закрываете мне руками документ?
Врач, сдвинув брови, насмешливо посмотрел на неё:
– Если ты сейчас будешь перечить и не подпишешь всё, что нам нужно – мы положим тебя в самое острейшее отделение на этаже, а там у людей диагнозы посерьёзнее твоего. «Как человек, работающий в медицине может разделять диагнозы на серьёзные и несерьёзные?» – подумала про себя Мэйшес
– «Это же совсем безнравственно и вряд ли соответствует требованиям медицины. Но если я сейчас начну с ним пререкаться, мало ли что этот невежа, которому самому нужны врачи, решит сделать со мной?»
– А какой у меня диагноз? – Мэйшес постаралась сделать милое лицо, чтобы дать упитанному громиле небольшую возможность блеснуть какими-нибудь знаниями в своей сфере и иллюзию отходчивости. Пусть этот буян думает то, что она не обижается на него за отвратительное поведение не только как со стороны врача, но и как человека.
– F32. – суховато ответил санитар. Вслед за этим он прокрутил старый телефон с колесиком и набрал цифры, созваниваясь с детским отделением. Через пять минут, изматывающих ожиданием, в комнату вошли ещё двое чуть менее крупных санитаров – это были две плотные женщины. Громила, даже не посмотрев на Мэйшес, безжизненно продолжил заполнять бумажки и бесстрастно отвесил:
– Завтра вещи из детсада придут. Пока забирайте.
– Куда вы меня несёте? – Мэйшес даже не успела договорить.
Двое врачей вмиг схватили малышку мертвой хваткой за внутреннюю сторону плечей. Маленькая леди ни разу не была в больницах или чего ещё хуже – клиниках для душевнобольных. Страх и тревога сковали Мэйшес изнутри, ноги моментально стали ватными – она даже была не в силах ступать на них. Поэтому, когда две высоких санитарки несли маленькую девочку под руки, рост которой не достигал и метра, то казалось, что маленькая леди будто летела в воздухе. В горле от накатившего ужаса перехватило дыхание, сердце словно сжалось в комок и Мэйшес почувствовала слегка подступающую панику и дурноту. Хотелось побежать, закричать, завопить, но какой теперь в этом был смысл, когда тебя уже сжимают две здоровенных руки неотёсанных врачей?
На местных часах стрелки показывали уже пол первого ночи.
По дороге в палату, куда её несли санитарки, она наблюдала, как комната, в которой она сидела с инспектором и двумя первыми врачами, исчезала у неё из виду. Долго идти не пришлось – буквально через пару минут она оказалась у порога своей палаты.
