Элен – мать моего отца, оказалась величественной женщиной с густыми темными волосами, заплетенными в высокую прическу. Ее лицо было белым, белее наших, похожим на белый фарфор. На этом прекрасном лице ярко горели темно-зеленые глаза, казавшиеся двумя изумрудами в белоснежной оправе белков. Бледные розовые губы были крепко сжаты. Ее красивую фигуру облегало черное строгое платье. Элен гордо восседала в кресле, словно на троне, с идеально-ровной спиной, будто проглотила доску. Она устремила на меня любопытный, но холодный взгляд.
Дерек – отец моего отца, был подстатье своей супруге – гордый, черноволосый красавец с белым лицом и яркими голубыми глазами. Он был очень похож на отца и на меня. Вольготно облокотившись на спинку кресла и держа в руках трость из красного дерева с ярко-красным рубиновым набалдашником, он явно чувствовал свое превосходство над нами. Однако, его белый костюм совершенно ему не шел, и Дерек в нем походил на медбрата.
– Значит, это – Седрик, – ледяным тоном сказала Элен, пронзая меня взглядом, в котором, однако, вспыхнул теплый огонек. Я догадался, откуда он появился: из-за моего сходства с ее мужем, но я не разделял ее тепла и ответил ей презрительной усмешкой. Элен вздрогнула, словно обжегшись, и с большой неприязнью взглянула на Маркуса. Видимо, тот факт, что Маркус был копией нашей матери, выводил ее из себя.
Я взглянул на отца – его лицо было таким же ледяным и гордым, как у его родителей.
– Да. Седрик – мой младший сын. – Голос отца был пропитан сталью.
Моя мать сидела молча, с напряженным лицом, а Маркус, закинув ногу на ногу, прищурившись, смотрел на гостей и явно потешался над их гордыней.
– Все здесь. Теперь объясните, что вы здесь делаете, – ледяным тоном спросил отец: он ненавидел своих родителей, и мы прекрасно это знали.
– Мы приехали для того, чтобы прекратить нашу вражду, – начал Дерек. Его голос напоминал раскат грома.
– Не мы начали эту вражду, – ответил ему отец.
После того, как Элен и Дерек чуть не разрушили любовь и брак моих родителей, сперва – отчаянным сопротивлением, а затем – многочисленными кознями, отец был зол на них, ненавидел и презирал их. Ненавидел настолько, что ни разу не написал им и не оповестил о рождении внуков. И правильно сделал. Я нисколько не был огорчен тем, что никогда не видел этих мерзавцев.
– Не пора ли забыть прошлое, Грегори? Ты даже не написал нам о том, что у тебя родились дети, и мы узнали о них от других вампиров. Прошло уже более трех веков с тех пор, как ты покинул нас, но боль, которую ты причинил нам, не прошла до сих пор, – ответила ему Элен, положа руку на сердце, но не опуская своего гордого подбородка.
