И сейчас, разговаривая с Седриком, я неотрывно смотрела на свою левую руку с перебинтованным запястьем, из надреза вен на котором взял мою кровь Грейсон.
Но, когда Седрик сказал о том, что будет проводить время с вампиршей – сестрой жены Маркуса, во мне блеснула отчаянная надежда на то, что он полюбит ее и забудет меня. Тогда он не будет страдать. Тогда он будет вне опасности. Но затем мои идиотская гордость и мелкое тщеславие подавили эти мысли и надежды, говоря, что он любит и всегда будет любить только меня.
Эти противоречия причиняли мне невыносимую душевную и головную боль: голова буквально раскалывалась от напряженных размышлений, воспоминаний и терзаний о том, что будет с нами дальше. Ведь Грейсон скоро убьет меня, и тогда Седрик сойдет с ума.
Неужели это и есть конец? Финал нашей любви?
За что? Господи, за что?!
***
– Прости, если я расстроил тебя… – начал извиняться я.
– Ничего страшного! – бодрым тоном перебила меня Вайпер. – Только, пожалуйста, будь осторожен. Береги себя, хорошо?
Ее слова заставили меня улыбнуться: кажется, она в очередной раз забыла о том, что я – вампир.
– Обещаю тебе. Люблю тебя, – улыбаясь от счастья, сказал я.
– Пока. Я тоже люблю тебя.
Я услышал, как противно запищали короткие гудки, говорящие о том, что Вайпер отключилась. Я еще долго сидел под дождем, на капоте автомобиля, размышляя о ней, о нас, и о только что прошедшем странном разговоре. Ее депрессивное настроение и странное поведение обеспокоили меня.
Неужели ей так плохо одной? Тогда, что я здесь делаю? Мне нужно лететь к ней.
«Нет, не могу. Маркус не поймет моего поступка, тем более, я обещал ему, что этот месяц буду полностью в его распоряжении, и это связывает меня по рукам и ногам крепче любой цепи. Да и мой брат – тот, для кого бы я ни за что не нарушил бы своего обещания, даже ради Вайпер, – твердо решил я. – Вайпер справится со своими эмоциями, долгий месяц пройдет, и я полечу за ней, а когда мы вернемся в Чехию, то сразу обвенчаемся»
Все будет прекрасно, нужно лишь подождать. Всего месяц.
Эти мысли стали логическим завершением цепи моих раздумий, и я с удивлением обнаружил, что, вместо часа, просидел на одном месте, под дождем, шесть часов подряд.
Наступило утро нового дня. Горизонт понемногу светлел, и ночь медленно, но верно отступала в свои чертоги, а небо уже озарилось тонкой бледной розовой лентой летнего рассвета начала августа.
Пора было возвращаться в Прагу, чтобы приступить к своим обязанностям няньки Миши Мрочек, но после разговора с Вайпер я стал думать, что это была плохая идея, ведь я буду проводить время с другой девушкой, а это, должно быть, расстроило мою возлюбленную, хоть она и сделала вид, что рада этой новости. Но у меня не было выбора: я дал свое согласие и не мог отступить от данного мною слова.
