Как хорошо было там, в детстве, когда все были рядом, когда музыка звучала из соседней комнаты, пока все гости собирались за столом, а мы с кузиной таскали булочки с кухни. На бабушкин день рождения собирались все родственники, с некоторыми из них мы встречались раз в году, именно в этот день. Кого-то уже нет с нами, а с кем-то мы уже так далеки, что совсем не о чем поговорить.
Дома я никак не могла найти себе места: то за компьютер сяду, то к окну подойду, то лежу на кровати и плачу в подушку. Снова и снова смотрю билеты, чтобы помчаться туда прямо сейчас, но всё раскуплено. Попутные машины мне тоже не удавалось найти.
Анна присылает фото обручального кольца и пишет, что согласилась. На моем лице промелькнула улыбка. По-другому и не может быть, когда два человека любят и дополняют друг друга.
День был полон разных эмоций, но сейчас осталось только чувство опустошенности. Я ушла в сон.
На следующий день я не знала, как мне поторопить время. Собирала вещи, звонила родственникам, убирала свою комнату и просто ждала ночи, чтобы отправиться на вокзал. Ехать на поезде шесть часов до Этандема и полтора часа добираться на автобусе до маленького городка, где жила бабушка.
В пять пятнадцать утра мой поезд отправился в Этандем. Всю дорогу я слушала музыку, читала и мечтала о том, что когда-нибудь буду не так одинока, что я здесь не просто так и могу что-то изменить в своей жизни. Для чего я здесь? Явно не для того, чтобы всю жизнь сидеть за кассой и слушать ворчание Эндрю…
Приехав в Этандем, я не стала ждать автобус. Села в такси и сразу же направилась к дому бабушки. Бабушка жила не в самом Этандеме, а в ста километрах от него. На такси дорога составила чуть больше часа. Добравшись, я увидела много людей возле её дома, где должно было состояться прощание. Душа ее уже была не в этом теле, но чувствовалось ее присутствие рядом. Как только я увидела бабушку, лежащую бездыханно, мои ноги подкосились, все внутри сжалось, я облокотилась на стену, мне казалось, ничего хорошего уже быть не может. Ушла целая эпоха, она останется только на фотографиях, редких видео и в моей памяти, которая постепенно будет стираться, как старая пленка.
Ко мне подошла мама. Мы обнялись. Она была вся в слезах, как и я. Папа слез не показывал, но весь его вид был полон скорби. Он будто из последних сказал: «Привет, я рад, что ты с нами». Ну конечно, я не могла по-другому, я должна с ней попрощаться.
Она лежала, как фарфоровая кукла, лицо ее будто не знало морщин. Она казалась мне родной, но в то же время я её совсем не знала. Передо мной была моя родная и любимая бабушка и в то же время это была женщина, жизнью которой я так мало интересовалась. Я не знала её настоящих чувств в последние годы жизни, никогда не задумывалась, какая она была в молодости, не вникала в мучавшие её переживания и даже не знала, боялась ли бабушка чего-нибудь. И вот её не стало, а я так и не могу собрать воедино всё то, что сейчас хотела бы ей сказать. Я хочу знать о тебе всё, слышишь, всё, не оставляй меня здесь и сейчас! Как же я тебя отпущу туда, одну? А вдруг тебе будет скучно, а вдруг тебе будет страшно, а может быть, тебе там будет плохо?
