Растерянные и сильно удивлённые, мы с Олоном остались в лавке одни. Я рот всё же закрыла, но от двери взгляд оторвать не могла. Не покидало чувство, что вот сейчас она откроется, вернётся лорд Армейд и рассмеётся: «Повелись? Да сдалась мне эта девушка!»
Но… я всё стояла и ждала, а дверь продолжала оставаться закрытой. В итоге я не выдержала, шагнула вперёд, взялась за резную железную ручку, распахнула дверь сама и уставилась на место, где пару минут назад остановилась карета Армейда, а сейчас пусто было. Совсем пусто.
Медленно вернувшись в лавку, подняла на хозяина мастерской ничего не понимающий взгляд.
А Олон взял и выдал:
– Он днём уже приходил. Про тебя спрашивал.
Наши растерянно-удивлённые взгляды стали напряжённо-настороженными.
Я открыла рот, но сказать ничего не успела, мужчина резко вскинул руку и прижал указательный палец к губам.
С Олоном Дейри мы знакомы были давно. Буквально всю мою жизнь. Умный и осторожный, лавочник являлся хорошим знакомым одного моего друга. Эверн нас и познакомил далёкие десять лет назад. Я тогда была совсем ребёнком, потерянным, напуганным, только что потерявшим родителей… Олон дал мне крышу над головой, новое имя, цель в жизни. Эту самую жизнь он мне попросту спас. Первый раз после смерти родителей, второй – после смерти Эверна, когда ослеплённая горем, обидой и ненавистью я собиралась напасть на королевский дворец. Сейчас понимаю, какую глупость намеревалась совершить, тогда едва остановилась.
Мистер Дейри, не смотря на работу лавочника-картографа, выглядел внушительно и в чём-то даже устрашающе. Высокий, крепкий, с заострёнными чертами лица, тяжелым гладко выбритым подбородком, короткими чёрными волосами, цепким взглядом внимательных тёмных глаз. Он напоминал разбойника, но, тем не менее, пользовался уважением в городе. И мало кому было известно, что в прошлом Олон действительно сын преступного мира. Хотя-а… как он сам же и любит заметить: бывших преступников не бывает.
– И что узнать хотел? – спросила, до сих пор несколько оглушённая только что случившимся и действиями ректора.
– Работает ли здесь Аделия Эвард, – вздохнуло начальство.
Покосился на дверь, вздохнул ещё раз, вышел из-за прилавка, широким шагом пересёк лавку, подошёл к двери и перевернул висящую на стекле табличку с «Открыто» на «Закрыто».
– Пошли чай пить, – распорядился и первым в мастерскую направился.
Рабочих зон у нас было две. Первая – сама лавка. Просторная, в десять шагов шириной, светлым деревом отделанная. У правой стены два шкафа из дерева уже тёмного, свёртками карт заполненные. На стене левой и на специальных деревянных стойках в центре карты уже висели. Причём среди них как обычные, так и заговорённые были – такие, по каким перемещение человека отслеживать можно, или пометки делать и потом их скрывать, или масштаб увеличивать, изображение приближая. Напротив двери имелась стойка с широкой столешницей, на ней и карты было удобно просматривать, и расплачиваться.
