Затем этот же жлоб заметил меня. Я всё ещё цедил свой «Адмирал». Пиво стало тёплым и еле лезло.
Несколько секунд он соображал, потом всё же двинулся ко мне. Подошёл вплотную, играя партаками на банках. Весь из себя брутал, бритый наголо и раздетый по пояс — кофту свою он повесил на спину, завязав рукавами у шеи, под кадыком.
— А ты, лошара кучерявая, чего ждёшь? — наклонил он ко мне осоловелую физиономию. — Это чё у тебя? Серьга? Так ты заднеприводной! Пиво давай сюда, пидор, а сам бегом марш к остальным лошпетам. Щас мы вас дрессировать будем.
— Ну, угощайся, чё, — ухмыльнулся я и плеснул ему в лицо всё, что осталось в банке.
Жлоб охнул, пару раз сморгнул, отёрся свисавшим рукавом и, набычившись, рявкнул:
— Ну всё, падла, тебе конец.
Но пока он жевал, я уже спрыгнул с парапета, вцепился в эти его рукава, болтающиеся на груди как шарф, и затянул покрепче.
Жлоб побагровел, выпучил глаза, стал сипеть и в панике царапать ткань кофты, хвататься за мои руки, пытаясь их убрать, но это бесполезно. Я, может, и далеко не такой кабан, как он, но хватка у меня мёртвая.
Потом отморозились и его дружки, рванули к нам, но остановились в паре шагов, подняв вопль:
— Ты чё творишь?! Чё творишь, урод? Ты бешеный? Отпусти его, сука!
Жлоб тоже что-то сипел невнятное. От натуги у него вздулись вены.
— А где пожалуйста? — отозвался я весело, но жлоба всё-таки отпустил.
Тот согнулся пополам, прижав руки к шее, и зашёлся в кашле. Потом и вовсе рухнул на асфальт, привалился плечом к парапету. Ошалевшие офники кинулись к нему, присели рядом на корточки, стали его тормошить, беспокоиться. Один на бегу толкнул меня плечом, я развернулся и поддал ему ногой под зад.
— Куда прёшь?
— Ну всё, суки, вы трупы! — крикнул нам затем кто-то из них. И тут же они один за другим резво подскочили и направились к нам.
— Бежим? — тихо предложил Гуня.
— И всё пропустим? — хмыкнул я. Ну уж нет.
Не то что я драться люблю. Вовсе нет. Хотя иногда это, правда, в кайф. Когда силы примерно равны, когда ты на взводе и весь кипишь от адреналина, когда из тебя так и прёт энергия, и если её не выпустить, кажется, что тебя попросту разорвёт. Но это бывает нечасто.
А уж вот так, как сейчас, — точно не люблю. Когда против тебя такая дичь, как обдолбанные футбольные фанаты, и когда их намного больше. Я хоть и безбашенный, как многие считают, но всё же не камикадзе.
Однако бежать — это в любом случае дно. Так что я развернулся к ним и приготовился морально кровь и пролить, и пустить.
