Во дворе жило несколько семей эвакуированных. Но была семья и бухарских евреев. «К нам это не относится, — сказал глава семьи, бухарский еврей, недавно мобилизованный, но очень скоро вернувшийся с удачным ранением правой руки. — Мы столетиями живем здесь в мире с узбеками. А вы, русские евреи, приехали и портите нам добрую жизнь». У бухарского еврея были два мальчика, братья, почти мои сверстники. С одним я как-то повздорил, и он мне сказал: «Сам-то русский еврей». – «А ты — бухарский еврей», — ответил я. — «Бухарский еврей лучше. Русский еврей выходит и так вот смотрит на горы», — так выразился. Куда смотрит? Какие горы? Впрочем, были они туповаты, под стать родителям, и несильны в русском языке. По-моему, их звали Михаил и Даниил. Их запомнил. Память — дело тайное, ждущее сенсационных открытий. Может быть, поняв механизм памяти, можно понять психологию времени. Время ведь не сплошное, а прерывистое, сотканное из отдельных кусков, далеко не равноценных и часто абсолютно лишних. Впрочем, кто знает, что в этом мире лишнее, что необходимое.
Картинки с натуры, как ждали прихода милиции, чтобы арестовать главбуха-антисемита, помню ярко, точно заснятые на цветную видеопленку и много раз просмотренные. Тетя Бетя позвонила в милицию, и сразу же откликнулись. Говорили потом, что будто бы у тети Бети в здешней милиции знакомый следователь. Будто бы — еврей. А начальник отделения милиции — армянин. Так ли, не знаю. Однако минут через двадцать действительно пришел милиционер, потому что отделение милиции находилось неподалеку, за углом, возле баньки. Но что за милиционер пришел! Я описал колоритный образ главбуха, красавца-антисемита, а милиционер, пришедший арестовать антисемита, не менее колоритен, хоть в другом расовом облике. Такой облик можно вычитать у Геродота при описании таинственной Скифии или у Аль-Бируни при описании древнего Хорезма. Такой облик можно увидеть на извлеченных при раскопках скифских самарских городищ вазах. Такие профили можно увидеть на хорезмских монетах. Хищный профиль горбоносого человека. Царь номер такой-то.
Но только вместо скифской тиары, покрытой чешуей серебряных бляшек, на голове — милицейская фуражка. На седой, кстати, голове. Потому что милиционер был тоже человек немолодой. Скуластое лицо потомственного тюрко-монголоида, чингизида, украшали большие седые усы, спускающиеся вниз почти до конца подбородка, как у казаков-запорожцев или у украинских бандуристов. Надо, однако, помнить, что запорожский облик заимствован у турок, так же как и шальвары, и оселедец — чуб на выбритой голове. Впрочем, облик милиционера был советский. Грудь его украшали значки «Ворошиловский стрелок», ОСОАВИАХИМ, ГТО, значок «Отличник органов НКВД» — щит и скрещенные мечи, символ успешной работы. Были и два ордена старых – не на колодках, как ныне при массовой военной орденораздаче, а привинченные к гимнастерке. Видно, за Гражданскую или за борьбу с басмачеством в 20—30-е годы.
