Взобравшись наверх, он отцепил прежние знаки, и аккуратно нанес на камень смесь яда из земли Сзорени и концентрированного отчаяния смертных. Коротким ревом отдал приказы, и охранник принялся послушно подавать ему формы, в которых металл уже затвердел. Геранхаль быстро и точно прилеплял их на нужные места и поглаживал, погружая глубже в пронизанный латунными жилами базальт здания.
Еще пара минут – и все кончилось. Уголь спустился вниз и довольно стукнул кулаком по стене.
– Готово! Ну как?
– На мой скромный взгляд – отлично, – искренне сообщил Серантол. – Что скажешь, Арлах?
Эримантос прорычал что-то неразборчивое и кивнул.
– Тогда давайте плату! – потребовал кузнец.
– Кхалу, – позвал Серантол, и демонокровный появился на улице, увлекая за собой человеческую девушку. Всю одежду рабыни составляла короткая туника; лицо ее закрывала трепещущая маска в виде мухи, фильтровавшая яд, разлитый в воздухе Малфеаса.
Девушка посмотрела на ухмыляющегося геранхаля испуганными глазами, бросила взгляд на Кхалу. Тот скрестил руки на груди, вернувшись на свой пост.
– Без вредительства, – напомнил Серантол кузнецу.
– Конечно, – отозвался тот и рыкнул в сторону девушки: – Что стоишь? Раздевайся!
Рабыня вздрогнула и выскользнула из туники, оставшись совершенно обнаженной. Геранхаль с радостным рыком оказался рядом, мгновенно повалил ее на каменную мостовую; меж когтистых ног вырос орган, не уступавший по твердости лучшим сплавам из кузницы Угля. Ангиалка вновь сменила мелодию, ритм стал еще более быстрым.
Маска заглушила вскрики девушки, когда демон с силой вонзился в нее, отдаваясь страсти с таким же пылом, как и работе. Для геранхалей эти два понятия были близки.
Могучее алое тело двигалось быстро и яростно; сквозь маску-муху прорывались сдавленные стоны бившейся под кузнецом рабыни. Серантол покачал головой, мысленно удивившись Углю. Обычно его собратья отправлялись тешить себя в башни неома, но Уголь упорно предпочитал смертных женщин. Извращенец, что тут сказать. Но мастер хороший.
Геранхаль почти достиг пика – и вдруг замер, вглядываясь в нечто, видимое лишь ему. С коротким радостным вскриком он вдруг подался назад, вырываясь из девушки, прыгнул вверх – и пропал, растворившись в воздухе.
На какое-то мгновение повар и охранники остолбенели, но тут же понимающе кивнули. Распластавшаяся на камне девушка выдохнула с явным облегчением, пытаясь приподняться. Ангиалка вновь вернулась к прежней, тихой и нежной мелодии.
