Звяк! Звяк!
Его Злата, его вьяна.
Придет время. Придет момент. А сейчас ждать, нужно терпеть. Делать вид, что он играет по ее правилам. Он начал с простых воспоминаний. Вспоминая что-нибудь одно за раз. Она смотрела, разглядывая Транспрану, бессмертных, их обычаи, жизнь.
Звяк! Звяк!
После Велигор развязывал ленты на ее руках, отчего бубенчик хаотично звенел. Нетерпеливо отбрасывал его в сторону. Злата разминала запястья. Пытаясь понять, почему он показал именно это воспоминание. А не любое другое. Затем послушно ложилась на живот и вытягивала руки. Он молча стягивал с нее трусики и приказывал.
– Разведи ноги.
Обрушивался на ее тело привычным движением. Навалился своим, растягивался. Тяжело давил, и только затем поднимался на руках. На ее затылке означилось его дыхание.
Мир окрашивался знакомым цветом. Злата не нагнетала в себе Ци. Вместо этого не принимала его янскую, и отдавала немного иньской. Такой недообмен не был для нее чреват потерей личности, скорее усталостью. И полноценным покрытием это вряд ли назовешь. Но она не спрашивала, зачем ему это. Зачем вообще видимость покрытия? Разве что потешить мужское самолюбие. Она не видела ловушки, расставленной перед самым носом.
Только спустя четыре месяца она спросила. Чем вызвала внутри Велигора волну ликования. То, что он долго выжидал, покрывая каждую ночь других таухуа. Гарем таял на глазах. Он никак не мог удовлетворить растущую жажду. Потребность взять то же самое, но более ценное и совершенно недоступное. И от этого такое вожделенное.
Вопрос показал, что Злата готова к следующему этапу.
Она спросила:
– Что ты ответил Вечности?
Она
Велигор красив, заботлив, но никакая часть внутри эмоционально не откликалась. Не реагировала сладким ощущением, что он мой. Он чужой, бездушный захватчик, угрожающий потерей жизни. Страшно. Очень страшно.
Первый раз я неуверенно ступила к нему. Он сидел на кровати и разглядывал меня с жадностью мужчины, наконец-то получившего то, что давно хочет. Крайне заинтересованный, одержимый в каждой моей уступке. Движении. Его глаза пожирали. Руки аппетитно сжимались на ягодицах, каждый раз, когда я садилась на его бедра. Поддержали. Я выпрямляла и прогибала спину, чтобы не врезаться в его лицо. Велигор прижался носом, глубоко вдыхая запах, тыкаясь в мое солнечное сплетение между грудей. Затем он собирал мои ступни к себе на колени. Не трудно прочитать его мысли. В синих глаза, полных ломаного льда, темнел мрак. И там была я. Только я.
