— Прости, малая, что разбередил дурную память.
— Да что уж теперь, всё прошло… Хочешь сказать, я умею то, что нужно, только в ход пустить не догадалась? Мне в этой белянке было так забавно и любопытно, так легко… Пока ты не сцапал! Тут уж я не успела загородиться от её испуга. Но со мною бы ничего страшного не случилось бы, даже если б ты её придавил. Поганый сон, и только… Хуже, ум в какой-то миг стал совсем беляночий. Орехи на полу — это ж такая явная приманка! А я не сообразила сразу, не увела соглядатая прочь. Так торопилась скорее набить защёчные мешки, — Вильяра хлопнула себя по щекам и вдруг расхохоталась, до слёз.
Латира смеялся вместе с ней. И даже Нимрин улыбнулся, на их веселье глядючи. А потом вдруг спросил, безмолвной речью: «Вильяра, скажи, а почему нельзя лить кровь у Камня?»
Вот уж озадачил! Закон так крепко засел в уме, с первых детских шагов за порог дома, что любознательная Вильяра всего лишь уточняла у своего учителя края дозволенного. Первый раз, когда он пролил её девичью кровь даже не у Камня — внутри круга. Поганое воспоминание потянуло за собой другую муть. Колдунья раздражённо фыркнула:
— Потому что нельзя! Нимрин, ты у нас разучился говорить вслух?
«Не разучился. Не хочу сбивать дыхание. А всё-таки, что будет, если? Я же не просто так спрашиваю. Я кашляю. Из меня выходит изменённая кровь. Если тут нельзя…»
— Тебя убивали в другом месте, это главное. Такая кровь уже не считается. Даже если подранок дополз до Камня и умер… Хотя… Старый, может, ты знаешь больше про круги и кровь? Объясни чужаку, почему возле Зачарованных Камней нельзя охотиться и сражаться? Почему круг, осквернённый смертью разумного, запечатывают, самое меньшее, на две луны? Меня учили, будто от крови, особенно от смертоубийства, Камни дичают, нрав их становится дурным и непредсказуемым. Могут напитать большой силой, могут отобрать всю до капли, а то и вовсе лишить дара. Могут заморочить и завести, куда бешеная кричавка не летала, голодный зверь не забегал. А в старых сказках сказывают про злые бродячие Камни-алтари, жадные до жертвенной крови. Кто прикоснётся к ним, того сведут с ума, сделают своим слугой, беззаконным перевёртышем, убийцей и живоедом. А сами они — сегодня на одном холме, завтра — на другом, а то вовсе занырнут вглубь Голкья, и не найдёшь их. Но в угодьях Вилья такая погань не водится, я бы знала. Если не от учителя, то от кого-нибудь из охотников.
— Не зарекайся, малая! На Нари Голкья диких Камней искони было мало, и мудрые ловили-запечатывали их старательно, на совесть. Но вряд ли совсем извели. Теперь, когда Наритьяры своим примером раззадорили всех жадных до беззаконной силы…
