Тень ищет своё место - Татьяна Чоргорр

«Маленький мальчик гранату нашёл…»

«Опаснее дурака — только дурак с инициативой!»

Тихий, вкрадчивый голос звучит скорбью и укоризной:

— Это была твоя последняя ошибка, Стурши! Помнишь, о чём мы с тобой договорились? Помнишь? А ну, посмотри на меня! Я же знаю, что ты проснулся!

Глаза открывать не хочется, отвечать — тем более. Угораздило же его, осторожного и хитрого, так безрассудно сунуть голову в силок! Доверился старому другу, не распознал зелье глухого сна в такой изумительно вкусной пряной похлёбке! А теперь голую спину леденит камень, пещерный сквозняк гонит мурашки по коже, руки и ноги растянуты ремнями так, что не только шевельнуться — дышать трудно и больно.

Нет, кабы не зелье, никакие ремни не удержали бы Стурши. Но тот, кто угостил его и связал, слишком хорошо знает удалого колдуна. Стурши тоже уверен был, что знает своего собеседника, и напрочь не понимает теперь, к чему всё это? С Великим было ясно: он любил злые забавы. Этот, известно, не любит…

— Я помню наш уговор, и я его соблюдаю, — угрюмо цедит Стурши сквозь зубы. — Все мудрые живут, пока поют свои Великие Песни. Пусть ещё побоятся, предатели, подрожат за свои поганые жизни!

— Тот, кого ты ранил, тоже пел и должен был петь дальше. Я говорил тебе, Стурши, подожди!

— Ранил? Я его убил. Такие, как он, дохнут от «слёз голкья». Я взял его жизнь за жизнь Великого. Никто не в праве запрещать мне мстить убийце! И кстати, я терпеливо ждал. Всё по уговору! Он сам на меня полез…

Собеседник не спорит, лишь вздыхает тяжело:

— Эх, Стурши! А помнишь ли ты, где ты был, когда Великого убили? Твоя преданность достойна награды, и ты её скоро получишь. Открой глаза, дурень, ты должен это видеть!

Стурши неохотно разлепляет ресницы и упирается взглядом в пещерный потолок, густо испятнанный копотью. Чёрные разводы и потёки прихотливостью своей притягивают взгляд, но лишь несколько вздохов спустя Стурши понимает, что это роспись. Искусная и замысловатая! У чёрных зверей, зыбкими тенями стекающихся к центру свода — точнёхонько над колдуном, распяленным за руки, за ноги на плоском камне — нет ни голов, ни лап, ни хвостов, по крайней мере там, где ожидаешь их увидеть: лишь отверстые пасти да лютые, ненасытные очи. Звери будто щурятся от слишком яркого света и облизываются в предвкушении. Кто добыча? Глупый вопрос! Стурши рвётся из ремней со всей своей недюжинной силой — больно и бесполезно. Щерит клыки и отпускает себя в панику: ужас ныне — помощник, он заглушит боль и удесятерит силы. Рывок, ещё… Нет, привязали слишком надёжно, без ворожбы не уйти, а ворожба… Никакая ворожба, увы, всё ещё недоступна. Изблевать бы из себя ту похлёбку, да поздно: отрава успела растечься по телу. Бесполезный вой — не песнь! — только дразнит зверьё. Кажется, или чёрных пятен на потолке стало больше? Обессиленный, но пока не отчаявшийся колдун замолкает и перестаёт дёргаться. Он тяжело, жадно дышит, успокаивает себя, собирается с мыслями, чтобы заговорить с другом-врагом. Приподнимает голову, ищет взглядом того, кто всё это время молча стоял в стороне и наблюдал за попытками привязанного освободиться. Поганый предатель блестит глазами на густо зачернённом сажей лице… Ой, а это-то ему зачем?