Собственная же «башня» треснула уже на пути вниз: разнылся мозжечок. Но двойственное отношение: во-первых, состояние очень знакомое по нашей гнилой октябрьской хмари. Когда в самый пик межсезонного обострения хочется выйти на улицу и кого-нибудь слегка «почикатилить» [68]. С другой стороны, есть некоторая радость, что и у меня наконец заболела голова. Моя любимая мозговая кость. Значит, она у меня тоже есть! Не всё же парням маяться. Это и есть первые симптомы горной болезни? Ура-а…
Уже без разницы: тропа это или ручей. Или тропа, превратившаяся в ледяной горный ручей. Мы бежим, точнее скатываемся по нему вниз, уже не разбирая дороги и ног, как горные козлы. Или бараны…
– А зачем так скачем-то? Куда торопимся? Ещё и кругами?
– Так-ить для адаптации.
– Вот спасибо, разъяснил. Только что-то от такой адаптации ничуть не полегчало.
Ноги перебирают что-то под собой без разбора. Любое неловкое движение, любой вылетевший из-под ноги скользкий камень и ты поломанный лежишь где-то там, далеко внизу. Только кровь, смешанная со снегом и грязью, растворяется постепенно в этой грязной селевой жиже. Но мозг давно не пугается подобной картинки. «Башня»-то уже треснула!
Кили, Barranco Camp, 3950 м. Там, за туманами…
[69]21 октября, 16:30
Это как же им «поле-поле» надо было плестись, если мы едва не обогнали группу срезавших на 4300 товарищей? «Команда инвалидов» во главе с Профессором появилась в лагере всего за 20 минут до нас, причём в пути они даже не достали ланч-боксы. Как мы допрыгали до лагеря тоже одному богу известно: семь часов по горным хлябям по уши в ледяной воде. Лагерь, казалось, нашли только потому, что он застрял в расщелине меж хребтов, по дну которой пробирались буквально на ощупь сквозь плотный туман. Экстрим полнейший! Если бы было, где упасть и умереть, так и сделали бы. Но упасть некуда: палатки, спальники, коврики, одежда – всё насквозь! Как жить в этом, как спать, как найти силы на следующий день? Никто ответить не в состоянии.
Остался последний комплект более-менее сухого белья, но это для Вершины. А если и завтра нас ждёт то же «водно-ледовое шоу»? А до Высшей точки ещё более полутора суток! Присутствие духа и мужество оставили нас, растворившись в этой молочной пелене. Даже армейская закалка и намертво засевшая в мозгу «стойко переносить тяготы и лишения воинской службы» [70] не сильно вдохновляют. Лишь одно слово заместило все остальные, и это слово – ОТЧАЯНИЕ!
