Лишь голова гудит и потрескивает, как сломанная неоновая вывеска Bar closed[71].
Brown Sugar
Среди этого леденящего душу упадничества и декаданса быстро, обжигаясь и присёрбывая, будто наперегонки, хлещем чай. Не до китайских чайных церемоний – хоть что-то тёплое почувствовать внутри. Хоть какую капельку надежды в виде глотка сладкого горячего варева. Ещё по дороге, видя в грязной жиже яркие фантики от конфет и кожуру лайма, разбросанные верстовыми камнями и молчаливым назиданием нашей неподготовленности, мы сглатывали липкую завистливую слюну: «Буржуи!» – почему нам в голову не пришла такая гениальная в своей простоте идея: конфеты? Да хоть сахар кусковой! Только нет у нас кускового, есть лишь жёлто-коричневый тростниковый сахарный песок – «Brown Sugar» [72].
Жизнь, конечно, не наладилась, и всё же: чай с сахаром (под аккомпанемент нестареющих Роллингов в голове) развеяли хотя бы ту густую влагу, окружавшую нас. Тут и познакомились наконец со сладкой «сахарной» парочкой зеландцев [73], выплывших из тумана. Они бодры, веселы и пышут оптимизмом [74]. Учитесь, рыги!
Песня №6
Профессор Беловежский уже навёл мосты по экстренному спуску вниз. И завтра утром он однозначно нас покидает. Не останавливаем, видя его слабо отсвечивающее состояние. И в глубине души даже завидуем: завтра он будет пить пиво и щупать шоколадных цыпочек:
– Саша, договаривались ведь «без фанатизма». Почему сразу не сказал, как плохо себя почувствовал?
– А я вам всю дорогу твердил «поле-поле». А вы смеялись…
– Отец, так ты по жизни «танзаниец», только ведь «поле-поле» – это же ещё не болезнь. Что хоть с тобой?
– Мне XXXёво.
– Что за болезнь такая: «XXXёво»? Какие симптомы?
Профессор был скрупулёзно точен, даже беспощаден в описании своей новой болезни. И ни один симптом не укрылся от его «орлиного» взора. Он рассказал обо всём, что знал и помнил, начав с начала начал – с Творения: «И сотворил Элохим небо и землю. И подпёр небо твердью. И разверз хляби небесные, и жижа заполнила сущее…»[75] – Апогей повествования пришёлся на:
– …у меня в плеере играл 92-й Оззик. Ну ты знаешь, там ещё эта «та-та-та та-а-а». И всё было хорошо вплоть до ШЕСТОЙ песни. А на шестой песне я почувствовал, как голова закружилась, меня затошнило, и стало совсем XXXёво.
– Ты в обмороке когда-нибудь бывал?
– Нет.
– Поздравляю: «XXXёво» – это предобморочное состояние. Отец, надо дожить хотя бы до завтра. С бедой надо переспать. Как с девкой. Ну, тебе ли не знать: «Ах, эти утренние девки – не то что девушки вечерние…»
