Карла не говорила, что станет со мной, когда она его найдет. Не обещала отпустить на свободу. Но я просмотрел достаточно фильмов, основанных на реальных событиях, чтобы догадаться, какая судьба ждет парня, который слишком много знал. Флиртовать с информацией – даже опасней, чем спать в одной комнате с наемной убийцей на службе неизвестно у кого. Но думать об этом солнечным утром не хотелось.
– Ну как, – спросила Карла, – выспался?
Она стояла возле окна, полностью одетая, с сигаретой и картонным стаканчиком кофе в руках.
– А что?
– Ты проспал пятнадцать часов. Жизнь слишком коротка, чтобы разбрасываться временем.
«Особенно моя», – подумал я невольно.
– Нужно сделать тебе новый паспорт и достать компьютер. А еще у нас плохо с деньгами.
Я повернулся на спину, откинул одеяло и тут же укрылся снова. Здравствуй, утренний стояк! Сам я к нему привычен, но Карла может неправильно истолковать. Или наоборот, правильно. Не считая кровати, в комнате были только два стула и шкаф, а значит, она либо спала сидя, либо рядом со мной. Вот бы сейчас подумать о чем-нибудь отвлеченном, вроде предательства лучшего друга.
– Я купила тебе кофе, но он остыл. А еще шоколадку и новые носки, потому что твои, как бы это сказать…
– Я понял, понял.
Она отвернулась, и я прошмыгнул в ванную у нее за спиной. А потом мы отправились делать паспорт, уже второй за месяц.
На фотографиях у меня обычно такое выражение лица, будто я хочу кого-нибудь убить. Но Карла сказала, что это необходимо, поэтому пришлось забраться на неудобный вертящийся стул в полуподвальной студии с выкрашенными в черный стенами и раздражающе яркой лампой. Я старался не материться вслух, пока сухонький француз в обтягивающих брючках настраивал аппаратуру Он непрерывно что-то болтал, а Карла отвечала с обворожительной улыбкой. Я, конечно, учил французский, до того, как маменька перевела меня в еврейскую школу, но помнил сейчас одну лишь грамматику. Все двенадцать времен не могли развеять уверенности в том, что меня бессовестно обсуждают.
– Что он говорит? – спросил я у Карлы.
– Какая разница? Улыбайся, и это закончится быстрее.
– Не могу. Он мне не нравится.
Карла покачала головой.
– Хорошо, он говорит, что ты мог бы работать моделью.
– Это издевательство?
– Ни капли. Ты – именно то, что нужно. Высокий, худой, и смотришь волчонком, не пытаясь заигрывать с камерой.
– Он гей?
– Тебя это смущает?
– Теоретически, нет.
– Выдохни и успокойся. Арно делает изумительные поддельные паспорта, горячо любимые пограничниками всего мира.
