Я резко развернулась и обняв бабулю, уткнулась в фартук, обхватывающий ее мягкий живот. Вдохнула и ощутила запах подсолнечного масла вперемешку с ванилью. “Интересно, как бы пах мамин фартук…”.
К моему величайшему сожалению только в два из трёх окон я смогла смотреть беспрепятственно. На третье окно повесили тяжелые темно-сиреневые портьеры, которые всегда была полузакрыты, а небольшой промежуток между ними занимала тюль нежно-сиреневого оттенка, через которую если и можно было что-то рассмотреть, то только в поздние часы при включенном ярком свете люстры.
Окно на кухне украшала очень короткая занавеска, скорее похожая на оборку или волан. Шторка была белая, а в середине красовался нарисованный или вышитый алый цветок, похожий на мак. Он напоминал мне хозяйку квартиры в первый день, когда я увидела Её, выпорхнувшую из машины в ярко-красном наряде и безжалостно ломающую сирень.
На втором окне, в гостиной, висела светло-бежевая тюль, но половина окна всегда было открыта: дверь на балкон даже зимней порой часто открывалась.
…За неделю до Нового Года они поставили елку. Два дня елка одиноко стояла без всяких попыток быть разукрашенной шарами, гирляндами и мишурой. Эти пару дней я фантазировала, как бы я нарядила их елку: верхушка – с золотой звездой, много золотистых шаров и дождика, и непременно куча обожаемых мной шоколадных конфет “Красная шапочка” на ниточках – их можно снимать прямо с елки и с удовольствием запихивать себе в рот и жующим ртом, полным любимых конфет, ощущать настоящее новогоднее настроение.
Третий день прибытия елки в квартире напротив. Я вернулась из школы, голодная и замерзшая, первым делом разогрела борщ, плюхнула в середину тарелки столовую ложку холодной сметаны, посыпала пригорошную сухариков и, довольная, села за стол у окна. После увлеченного поедания обжигающе-горячего супа я взяла бинокль и посмотрела в окно.
Многодетное семейство во главе с папой строило во дворе горку, бездетная пара наблюдала за ними в окно. Из подъезда выбежала девочка, завтракающая свежими булками по воскресеньям, и присоединилась к строительству горки. Окна, интересовавшие меня, были темными и стали светиться только к вечеру. Тогда-то я и увидела наряженную елку. Часть елки была вся в серебристых коробочках, перевязанных синими бантами, а часть – в таких же коробочках, но с зелеными (под цвет елки) лентами. И всё. Ничего больше. Ни звезды на верхушке, ни блестящей мишуры, ни мигающих лампочек. Я была разочарована. В совершенной квартире с двумя совершенными людьми стояла несовершенно наряженная елка.
