– Тоже кота заведу! Только мой-то жив, жив и процветает… Ох, бабушка, тяжко мне, аж в груди ноет, болит всенощно. Он, негодяй, меня соблазнил, опорочил, честь девичью отобрал, обманул, а еще жениться обещал и де… деток завести…
– Ох, подлец, – ахнула Зоя Валерьяновна. Глазки ее заблестели – пообсуждать чужие беды она всегда была «за».
– А потом ушел, единорога моего из денника угнал, нечестивец! И суккубку себе завел!
– Негодяй какой! – снова охнула Зоя Валерьяновна.
– Сейчас, бабушка, – подскочила вдруг Галаэнхриель и щелкнула пальцами. На столе появился плетеный большой кувшин, он которого дивно пахло спелым, прогретым на солнце виноградом.
«ВИНО ИСТИНЫ. ОЧЕНЬ РЕДКИЙ ИНГРИДИЕНТ. УРОВЕНЬ – 47».
Галаэнхриель плеснула из кувшина в красивые резные бокалы.
– Угощайся же, моя добрая фурия, милая моя подруга. Свое, домашнее, – сказала Галаэнхриель и сразу же опрокинула в себя первую пробу.
– Даже не вздумай, – сказал привратник, хватая Зою Валерьяновну за локоток.
– Бабушке лекарству не даешь, а? А знаешь, сколько у баушки пенсия? – завела старую шарманку Зоя Валерьяновна, косясь на бокал. Ее манил изумительный аромат вина. Да и Зоя Валерьяновна в бытность свою обыкновенной старушкой порой позволяла себе выпить наперсточек сладкого крымского.
Привратник на это мысленно плюнул, выпустил «баушкин» локоток и встал. Помирать от фурячьего энерговампиризма в очередной раз ему не хотелось.
– Тогда уж без меня. Мне ваши пьяные откровения даром не нужны.
– Иди-иди, – сказала Зоя Валерьяновна, принюхиваясь к вину, – вишь, у Галочки беда. Тут мудрость нужна да компань хорошая.
Привратник хмыкнул и направился к выходу. Ссаныч увязался за ним. От него пахло серной кислотой и свежими огурцами.
– Ну что, девка, за нас, красивых, – выдохнула Зоя Валерьяновна, накатывая первую. Вечер обещал быть томным.
***
– Черный вооорон!
– Чтож ты вьесся
Над моею го-ло-вой
– Ты над Те-о-омным
Лор-дом вейся
Потому что он козел!
Привратник прислушался к двери запертого зала Встреч в Светлом Дворце. Он сидел на крылечке у входа, а Ссаныч развалился у него на коленках, вконец обнаглев.
– Да, друг. Это мы правильно сделали, что оттуда свинтили.
Ссаныч согласно мявкнул, хотя звук больше напоминал визг старой бензопилы.
– … И эгрегор света у меня спер, выкрал!.. А суккубка его страшная, чудовищная! Ноги совсем неровные! Башка лохматая! И он – ее выбрал! Ее! Не меня!
Плачущий голос Галаэнхриель поднялся до каких-то ультразвуковых частот.
