– Ты Ермолину сообщил? – после минутного молчания спросил отец.
Нового родственника он называл исключительно по фамилии, словно не было у него ни имени, ни обозначения – сват. Ермолин, и всё на этом. Уважение выказывал или пренебрежение – непонятно. Игнат и не стремился понимать, как и не желал лишний раз общаться с тестем.
– Сообщил через Настю, тот просил держать в курсе, – кивнул Игнат.
Теперь он каждые полчаса отправлял сообщения сёстрам Шуры с одним и тем же текстом: «новостей нет».
Нет новостей. Нет!
– Что о дочери Петра Барханова позаботился – хорошо, – продолжил отец. Было видно, что ему бездеятельное просиживание дивана даётся сложно, но медицина – не его епархия. Велела молодая медсестра сидеть, молча ждать – дисциплинировано ждал. И добавил: – Единоверцам помогать надо. Ежели что, и похоронить поможем.
Мать тихо всхлипнула. Шанс на благополучный исход у Бархановой Любы был ничтожно мал, скорей всего его не было совсем, но не отказывают, когда приходит приказ сверху. Та же медсестра обмолвилась, что для Любы вырвали из выходного хирурга, если кто и сможет сотворить чудо, то только он.
– С мальчонкой бы решить, – продолжил отец, имя в виду сынишку Любы. – Где он?
– В детской больнице. – Игнат назвал номер и адрес. – В справочной сказали – состояние удовлетворительное. Похоже, Люба собой закрыла…
– Эх, жизнь… – тяжело вздохнул генерал. – Не живётся спокойно уродам этим. К стенке через одного, чтоб неповадно было!
Речь шла о парне, который устроил стрельбу в торговом центре, а когда его уговорили сдаться, неаккуратным движением взорвал себя, захватив тех, кто случайно оказался в зоне поражения.
Следствие разберётся, что творилось в голове у урода, возомнившего себя всемогущим, только людям, потерявшим родных и близких людей это не поможет, как не помогут выплаты, которые обещали власти города.
Деньги? Деньги вернут Кирюшке мать, если прямо сейчас хирургическая бригада не сотворит чудо? Деньги повернут время вспять, заставят Игната остановить беленький кроссовер, мигнувший стоп-сигналами на прощание? Деньги утешат Ермолиных, Бархановых, Калугиных, всех тех, кто трясётся под операционными, палатами или в пустых квартирах… Черта с два!
Ночью отец увёз обессиленную мать домой. Возраст, сердце, давление – если она сляжет, никому проще не станет. Игнат не спал, мерил шагами отделение от двери до окна по длинному коридору и обратно.
Забрезжил рассвет, Игнат посмотрел в окно: мрачная свинцовая туча тянулась по всему небосводу, поглощая прозрачные лучи солнца, но те пробивались, настырно освещая новый день.
