— Ну, а теперь выкладывай оружие! — распорядился Косухин. — Да живо, контра, пошевеливайся!
У задержанных оказались два револьвера и кортик. У тщедушного, как и думал Степа, оружия не нашлось.
— Ну и хорошо, — резюмировал Косухин. — Граждане, вы арестованы, как подозрительный элемент. Прошу документы.
— Так вы чека? — ни с того ни с сего удивился один из офицеров; тот, что был в штатском.
— А кто же еще? — в свою очередь поразился людской непонятливости Косухин. — Вы что, Красный Крест ждали?
— Мы думали, вы бандиты, — отрезал тот, что был в мундире. — А впрочем, особой разницы не вижу! Вот мои документы. Говорю сразу, никакого отношения к хозяевам ни я, ни мой товарищ не имеем. Мы просто постучались и нас приютили…
— Разберемся, — пообещал Степа, смертельно обиженный за столь нелестное сравнение. Он вдруг вспомнил, что в таких случаях полагается предъявлять мандат, но решил, что контра поверит ему и на слово.
У задержанных оказались офицерские книжки; один был капитаном, а второй — подполковником.
— Ну а ты что, тоже постучался? — поинтересовался Степа у тщедушного типа в очках.
— Как вы смеете говорить со мной таким тоном! — возмутился тот. — Извольте говорить мне «вы»!
Степа хотел было разобраться с наглым буржуем, но затем решил, что препирательство с таким типом ниже его революционного достоинства.
— Прошу предъявить документы, — предложил он. — И побыстрее, пожалуйста…
У очкастого типа обнаружилась большая бумага с печатями, из которой явствовало, что задержанный является студентом Петербургского университета, находящимся в Иркутске в командировке. Фамилия там тоже была, но Степа ее не запомнил.
— Собирайтесь, — велел он арестованным. — А я покуда комнаты осмотрю. Мало ли чего…
При этих словах тот, что был в мундире, переглянулся со студентом, и Степа понял, что дело тут нечисто.
— Кто еще есть в квартире? — поинтересовался он. — А ну, говорите сразу!
— Здесь племянница хозяина, — начал офицер. — Видите ли…
— Значит, племянница, — перебил его Степа тоном, не обещавшим неизвестной ему племяннице ничего доброго, но тут дверь, ведущая в соседнюю комнату, отворилась — и Косухин от удивления замолчал.
На пороге стояла девушка в длинном, не по росту, платье, концы которого волочились по полу. На голове у нее была накинута огромная малиновая шаль, а в руке девушка держала большую бумажную розу.
— У нас гости, господа! — воскликнула она, и большие темные глаза ее радостно загорелись. — Гости! Среди ночи! Это так романтично! Позвольте, я подарю эту розу…
