Волонтёры Челкеля - Андрей Валентинов

— Прежде чем мы начнем говорить о делах, не могу не выразить восхищения вашей настойчивостью. Наверно, добраться сюда было нелегко.

— Насколько я понимаю, Агасфер, эти слова должны означать, что вы не потеряли столь памятного нам всем чувства юмора. А смеяться, собственно, не над чем. Иного способа связаться с вами у нас не оставалось. Вы же не желаете выходить на связь…

— Не желаю. Все, что могли, мы уже сказали друг другу.

— Вы ошибаетесь…

— Я добирался к вам через Сибирь. Сейчас там ад. Вы сидите тут, экспериментируете…

— Спокойнее, мой друг, спокойнее… Вы, я вижу слишком вжились в роль ходока.

— В чью роль?

— Ах да, вероятно, вы учили язык по старым пособиям. Это неологизм. Так называют представителей местного населения, которые совершают длительные путешествия, надеясь найти истину. Приходится порой их принимать. Они очень забавны… Я хорошо знаю, что происходит сейчас в Сибири. Кстати, через несколько часов у меня как раз заседание, где будем обсуждать круг проблем, связанных именно с этим, так вам запомнившимся регионом…

— Заседание? Вашего синедриона?

— Как? Ах да, у вас, помнится, тоже есть чувство юмора. Ну, пусть будет синедрион, хотя вам неплохо бы выучить здешние названия.

— Не надо, Агасфер. Я прекрасно знаю, чем совет народных комиссаров отличается от синедриона. Поверьте, мы знаем не только это…

— Прикажете понимать, как намек о возможном разоблачении?

— А вы не боитесь?

— Помилуйте! Да меня здесь уже не первый год именуют куда похлеще. Я и немецкий шпион, и агент мирового еврейства, и масон. Один мой коллега всерьез считает меня марсианином. Ваша, так сказать, версия, будет выглядеть весьма бледно… Но к делу. Можете не затруднять себя уговорами. Вы, вероятно, уже догадались о моем ответе?

— Это нетрудно. Вы скажете, что наша многолетняя болтовня не сделает людей счастливее, что мы все трусы, испугавшиеся реального дела…

— Помилуйте, когда же я так выражался?

— Дело не в тоне, а в сути… Вы считаете, что перед вами уникальный шанс ускорить и исправить человеческую историю, и ради этого можно пойти на определенные — кем определенные, Агасфер? — жертвы. И что ваши временные, так сказать, союзники в дальнейшем будут нейтрализованы, а утопические идеи — скорректированы. И что без вашего вмешательства крови пролилось бы значительно больше…

— Именно так. В последнюю войну здешние аборигены пролили ее во много раз больше. И ради чего? Между прочим, первым делом мы эту войну прекратили…