Щербатый подскочил к мужикам, схватил за бороды Зоркальцева и Генина, подтянул к себе и злобно выдохнул:
— Коли в три дня деньги на плотницкие работы не сдадите, будете столб обнимать под батогами.
— Где их взять, деньги-то? — скривился от боли Зоркальцев.
— А теперь прочь подобру-поздорову!
— Вот и нашли правду! — всплеснул руками Зоркальцев, когда они спустились с крыльца.
— Ниче, придет время, сыщем нашу правду, лишь бы до государя добраться! Покуда ж, чаю, надобно нашу челобитную второму воеводе, Илье Микитичу, подать. Может, отправит ее в Москву, — сказал Леонтьев.
— Без поминка и он не пошевелится! — махнул с досадой рукой Генин.
— Пускай, для него не триста рублев собирать!..
Февраля в 12-й день перед самым Прощеным воскресеньем Федор Вязьмитин и Олтушка Евдокимов с пятью рублями, собранными обществом, приехали из Верхней слободы к дому Ильи Бунакова, остерегаясь лишних глаз. Подали челобитную ему на Щербатого. Поначалу Бунаков сомневался, но потом деньги взял и февраля в 18-й день отправил челобитную в Сибирский приказ.
Сын боярский Кузьма Черницын две седмицы перед Масленицей провел с восемнадцатилетним сыном Фролкой в урмане, соболя промышлял. Оно конечно, соболя лучше промышлять в ноябре-декабре по малому снегу с собаками. Но в то время поясница отнялась. Пока отлеживался, январь к концу подошел. А соболя после середины января лучше не брать, линять начинает. Однако повезло: стояли такие морозы, что соболь и не думал линять. Как узнал об этом Кузьма от заезжих остяков, так в урман и собрался, благо что и поясница отпустила. Думал к Масленице обернуться, тем паче что за седмицу десяток соболей взяли, однако завернула метель-крутиха, и пришлось Масленицу пережидать у остяков князца Мурзы. В избе-полуземлянке было тепло от очага-костерка в центре жилища. Все бы ничего, да вонь стояла такая, что казалось, до костей ею пропитался. Еды тоже хватало: круп из дома брали, хлеб, рыбу вяленую… Рыбы и у остяков было навалом всякой, хошь уху вари, хошь жарь на рыбьем жире. Остяки и мясо вяленое не жалели. Однако с февраля 7-го дня начался Великий пост. От безделья, метель пережидаючи, хозяин Кучегей стали искаться с женой своей. Найдут вошь — и на зуб ее. В такие минуты Кузьма, чтоб не вывернуло, вместе с сыном, несмотря на метель, выскакивали на двор и отгребали снег: один освобождал вход в полуземлянку, другой сгребал снег с льдины, закрывавшей дыру в плоской крыше, чтобы светлее было, и чтоб можно было убрать ее, когда в землянке надо будет костерок под котелком развести.
