Караульным смотреть накрепко, дабы таких оказий боле не случалось! Тех, кто повезет от Осипа грамотки, имать и бить смертным боем!
Тихон, исполняя указание воеводы Бунакова, читал отписки Осиповы три дня перед толпой у забора съезжей избы, взобравшись на поленницу. Казаки внимали в полной тишине, лишь изредка прерывая Тихона негодующими возгласами в адрес князя Осипа. Иные, расходясь, судачили, мол, прав был Васька Мухосран, надо было покидать изменников в Ушайку, а теперь вот жди, чью сторону молодой государь примет: мирскую или воеводскую…
В четверток, в Петров день, Илья Бунаков с утра в приказной избе писал с подьячим Захаром Давыдовым отписку государю с прошением выдать ему воеводский большой наказ на одно его имя, как прежде был писан на воеводу Осипа Щербатого, ибо прежние наказы вместе с печатью выкрал князь, а ему «… холопу твоему, Илейке, твоих государевых дел без примеру делать не уметь».
— Илья Микитич, не надо ли Федьку Пущина дождаться? Может, он привезет указ, дабы тебе городом править, — сказал Давыдов.
— Привезет ли, кто ведает!.. Лишним прошение не будет. Ныне сам видишь, многие служилые качаются, к Оське тянутся….
И подтверждение его слов случилось через час.
В избу вошли казаки Васька Рыбников и Микишка Легачов.
— Здравствовать тебе, Илья Микитович!
— И вы будьте здоровы! По какому делу пришли?
— С прошением к тебе, Илья Микитович! Дозволь нам по случаю Петрова дня продать воеводе Осипу Ивановичу съестные припасы… Холопы его сказывали, у них провиант на исходе…
— Какие припасы?! — заорал Бунаков.
Казаки стушевались.
— Так… Муки немного хотели продать, — пробормотал Васька, — репы, яйца…
— Я вам обоим яйца оторву, ежели к Оське пойдете!.. — рассвирепел Бунаков. — Самолично, падлы, на козле запорю!.. Иль не ведаете, что Оське всем городом от воеводства отказано!..
— Ладно, коль не дозволяешь, так не станем продавать!.. — ретировались казаки.
— Подите вон! И другим передайте, кто на двор к нему ткнется, тому не сдобровать!
Следом за казаками пришел начальный над тюремным караулом Михаил Яроцкий. Под глазом у него был свежий синяк.
— Илья Микитич, тюремные сидельцы, советники Осиповы, страх потеряли!.. Хотел я у них обыск учинить, набросились на меня, хотели убить!.. Едва караульные отбили! Сиделец Солдат шепнул, что побег замышляют!..
— Кто больше других бузит?
— Васька Чебучаков кричит слово и дело государево, Макарко Колмогорец да Васька Былин ему потакают и советуют… Изменниками нас обзывают!..
