Сегодня с утра выписал с Давыдовым от своего имени память начальному заставы в деревне казака Егупова сыну боярскому Василию Меньшому Старкову с наказом «стоять ему на заставе усторожливо и бережно», «беглых, торговых и промышленных, и гулящих людей, и рыбных ловцов с неводы и с сетьми осматривать», «чтоб из Томского города без отпуску и без проезжих и без воевоцкой печати никто… не проезжал». Да для сличения дан ему отпечаток на воске от таможенной печати.
Новый острог тоже строится, Петрушка Терентьев после встрясок обыгался и за караулом начальствует над плотниками… Надо ему указать, чтоб несколько человек отправил на ремонт казенной мельницы на Ушайке, чтобы к новому урожаю для помолу была готова….
Вечор вернулся из Телеутской землицы Роман Старков, посланный им к главе улуса Абаковичей князю Коке для возобновления торга. Оказалось, что Кока уже знал о Томских делах. Написал ему о том белый калмык Бепы, бывший в апреле в Томске. И на предложение о возобновлении торговли Кока сказал, что потому своих людей с торгами не отпускает, что-де в городе промеж себя убийство и грабеж. Да весьма зол был на князя Щербатого, что тот через контайшу черных калмыков склонял Коку к личной шерти>{3} государю Алексею Михайловичу.
Еще год тому назад в Томск прислана государева грамота от марта 29 дня 7155 (1647) года, дабы воеводы добыли непременно личную шерть князя Коки, да чтоб шертовал он «по записи, как дядя и братья». Брат же его Кулудай и дядя Евтугай Коняев да «лутчие люди» Битеня Невтягин, Торгай Байсбеков, Читай Тереев, Чундугар Бызыбеков шертовали два года тому назад за себя и за князя Коку в палатке посольства Петра Сабанского. Сам же Кока говорил тогда, что не шертовал лично, боясь разорения от контайши.
По наказу его, Ильи, Роман Старков обращался к Коке с ласкою, вручил поминок, червчатое портище, однако тот шертовать отказался вновь. А торг прервал он еще до городской смуты, два года тому назад, после похода кузнецкого воеводы Афанасия Зубова на телесов, коих Кока считал своими данниками.
Одно обнадежило и обрадовало, что Кока предложил вместе воевать Мачика, племянника Абаки, князя второго Большого Улуса Телеутской землицы, с которым он жил немирно. Мачик то и дело разорял волости, кои платили государю ясак, уводил ясашных и русских людей в полон… Кока рассказал, где ныне Мачик, что у него всего двести ратных людей, обещал дать вожей.
Узнав эти вести, Бунаков продиктовал Захару Давыдову письмо к государю, в котором писал, что «князец Мачик живет от Томского города и Кузнецкого острога в 4 или 5 днищах, и твоим государевым томским и кузнецким ясашным людям чинитца от него изгоня многая. Приезжаючи, Мачик и его братья и дети их к себе емлют», что ежели не смирить Мачика ратью, то он разорит ясашных, что над Мачиком «мочно поиск учинить и задоров за нево, Мачика, с колмацкими людьми не чаять».
