— Да-а, до Бога высоко, до царя далеко, а до тебя, Осип Иванович, было близко, — многозначительно сказал поп Борис. — Ты город держал в кулаке. Нас, русских, надо держать в узде! Волю дай, так тут и смута! Вот что укажет государь на градское челобитье? Какие слова ему надует в уши Федька Пущин? А государь-то молодёхонек:…
— Федьке к государю еще попасть надо! — сказал Щербатый. — Бояре Борис Иванович Морозов да Алексей Никитич Трубецкой поначалу челобитные принимают… А я об измене государю отпишу… Правду мою Илейкины заставы и караулы не удержат!
— Верно, верно, государь рассудит!.. Смута нам не нужна!.. — закивал поп Сидор.
— А тут измена великая готовится! — многозначительно поднял палец Щербатый. — Черницын Кузьма сам слышал от Гришки Подреза, как он мужиков подбивал на Оби Дон завести… Илейка потому с Гришкой и стакался!..
— Господи, спаси и сохрани! — перекрестился поп Борис. — От такой измены, коли служилые уйдут, калмыки город разорить могут!..
— О том и говорю: измена великая!..
Гости стали расходиться задолго до сумерек. Первыми встали из-за стола и, поблагодарив хозяина за угощение, ушли Немир Попов и Степан Моклоков.
Однако минут через пять Немир вбежал возбужденный без шапки и закричал:
— Караульные хватают, бьют! Говорят, воеводой велено!.. Вместе надо выходить!.. Нас больше!..
Скоро гости столпились перед цепью караульных казаков.
— Пошто не пускаете? — крикнул Кирилл Попов. — Илья Микитич, нам дозволил быть на праздничном пиру!..
— Нам он не говорил! — ответил Юрий Едловский. — А миром велено воеводе за винную чарку не продаваться, а вы продались.!
— Уйди с дороги! — оттолкнул Едловского Немир Попов. — Мы к Бунакову пойдем!
— Никуда вы не пойдете! — размахнулся Едловский и ударил Немира кулаком в ухо. Остальные караульные набросились на гостей. Вышла драка, будто стенку на стенку. Однако вино храбрости добавляет, а силы отнимает. Караульные стали одолевать. Гости побитые вырывались и разбегались в разные стороны. Сбежав с горы к Ушайке, сошлись у моста подьячий Кирилл Попов с братом Немиром, подьячие Кинозеров и Василий Бубенной да поп Борис.
— Вот, бл…дины дети, что творят! — облизнул разбитые губы Кирилл. — Во всём Илейка, двуличная тварь, виноват! Рожу ему самому разбить! Пойдемте к нему во двор спросим, где у него совесть!
— Пойдем, набьем рожу! — согласился Кинозеров.
— А совесть у него искать, что у змеи ноги! — сказал Василий.
Все пятеро решительно направились ко двору Бунакова.
