– Если только немцы не получили ориентировку на одну сумасшедшую русскую, которая шла на восток, периодически обстреливая подразделения эсэсовцев, многие из которых благополучно отправились на тот свет.
– Да, это может стать проблемой… в том случае, если не удастся выдать себя за коренную жительницу Лычково. Именно тут помощь твоей сестры может стать просто неоценимой. Вы же, насколько я понимаю, близнецы. Мне дальше продолжать или сама уже обо всём догадалась?
Вот что значит особист: такую комбинацию придумал – просто не могу не восхититься его проницательностью! Куда уж мне с контуженными куцыми мозгами?
– А если кто-нибудь из местных проболтается о том, что мы с Дашей комсомолки?
– Не беспокойся, – ухмыльнулся особист, – Не проболтается.
– В смысле? – удивился я.
– Вы не комсомолки. И никогда ими не были.
– А, – уже в свою очередь ухмыльнулся я, – Так по поводу комсомольского билета проверка была – правду ли про свою память говорю?
– Ну, сама понимаешь: в нашем деле доверяй, но проверяй.
– Ладно. Не дурнее паровоза. Поняла.
– Вот и ладненько! Встречаться больше не будем: тебе не по чину, а мне нельзя так топорно афишировать свой интерес. Отныне очень внимательно смотри за обстановкой. Восстанавливайся. Готовься. Ещё раз увидимся, скорее всего, только перед твоим выходом в Лычково. Необходимое снаряжение и материалы тебе предоставят. Мы ещё немного поговорили со старлеем, прикидывая разные варианты. Решили пока оставить всё как есть: данные обо мне останутся только у самого особиста. В курсе нашей «афёры» всего несколько человек: я, старлей и некий «Третий», на которого можно выйти, зная ключевые явки и комбинации паролей-отзывов. Есть ещё и «Четвёртый». Но к нему нужно соваться лишь в том случае, если других вариантов уже не останется.
Ох, чую, неспроста эти шпионские игры вокруг меня разворачиваются. Сам-то по себе имею ценность весьма невысокую – практически, нулевую. А вот дело, которое необходимо провернуть, похоже, на контроле в довольно высоких кругах, куда мне-деревенщине хода нет. И если в цепочке пропадёт хотя бы одно звено, придётся решать все возникающие проблемы сугубо самостоятельно: мне тогда уж точно никто не поможет. И если попадусь каким-нибудь особо ретивым дуболомам типа недавнего особиста-плохиша, дело может закончиться расстрельной стенкой. Против этого, конечно, есть очень существенный козырь в рукаве (то бишь, подкладке), но не перед всяким же будешь им размахивать. Когда кругом полно предателей всех мастей, можно ведь и не на того нарваться. И тогда расстрельная стенка может оказаться вообще недостижимым раем. А мне бы очень не хотелось подвергать организм Ольги новым испытаниям. Ей и так уже досталось – мама не горюй.
