Тимофей оставил в покое чайник, встал, наклонился к ней и, как маленькому ребёнку, погрозил пальцем: – Ну вот что, пойди к ней и скажи, что мы её любим в любом виде: и голую, и одетую, с красными глазами и распухшим носом, и без носа, и без глаз вовсе. Он развернул Лену на сто восемьдесят градусов и, ткнув ладонью пониже спины, придал ей начальное ускорение. Та пролетела пару метров и наткнулась на Дашу, которая вошла в тот самый момент, когда Тимофей проводил свой «инструктаж».
– Так вот же она!
– Дашуня… Молодец какая, давай проходи… Давай, давай, устраивайся… Ты где сядешь?.. Хочешь вон там у окошка на стуле?.. – заговорили, улыбаясь, ребята.
– Не полезу я туда, на самое видное место. Я тут, с краю, – и она опустилась на край кровати, рядом с Валькой.
Свободных мест на кроватях больше не было. Сметаныч придвинул два стула (ещё два были с другой стороны стола), и они с Лёней смеющимися глазами вопросительно уставились на Лену. Та обиженно поджала губки:
– Мне что, как самой маленькой ползти под столом к окошку?
– Зачем ползти, мы тебя по воздуху передадим! – ответил Тимофей, и она, взвизгнув, тотчас взлетела к потолку и, лёжа на широких и сильных ладонях, поплыла над столом.
Равиль встал, чтобы принять её, но руки Тимофея, описав широкий круг, аккуратно опустили девушку на свои собственные колени.
– Мала ещё отдельное место за столом занимать, – назидательным тоном, под дружный смех всех присутствующих, изрёк Тимофей, – у папы на коленях посидишь. Ничего, цела будешь!
Та заёрзала, запыхтела, пытаясь вырваться, скорчила обиженную гримаску, мол, опять маленьких обижают, чем вызвала ещё больший смех. Наконец, не поворачиваясь, вскинула руку вверх и стукнула Тимофея ладошкой по лбу. Получила в отместку поцелуй в затылок, после чего успокоилась и, сама сцепив его руки у себя на животе, принялась разливать чай.
Светлана уже открыла конфеты и, схватив одну, решительно отодвинула коробку от себя:
– Держите их подальше, чтобы я дотянуться не могла, а то всем не хватит.
– «Все» – это только вы трое, мы уж как-нибудь сахарком обойдёмся, – ответил Аркаша, подавая конфеты остальным девочкам.
Завязалась обычная застольная болтовня. Выпили один чайник и заварили второй. Девчонки прикончили конфеты и разомлели от горячего чая, конфет и всеобщего внимания. И тогда попросили Тимофея спеть. Он достал гитару, и на всех снизошло лирическое настроение. Все дружно подпевали знакомые песни или затихали и жадно впитывали незнакомые. Пел Тимофей хорошо, прочувствованно, сердцем. А когда устал, то принялись опять разливать чай, и Даша задумчиво сказала: «Жалко Али нет, она любит тебя слушать». Повисла напряженная тишина, которую прервал Тимофей:
