– В озеро тебя башкой! Проворная какая! – выпалил охотник, округлив глаза.
Танцовщица недовольным взглядом смерила Дор Ийсу с головы до пят. Ош протянул ей вомьзхем. Фыркнув и изобразив улыбку охотнику, девка прильнула к сальной щеке великана Оша губами.
– Ой, все! Иди, – скривившись пророкотал верзила, отстранив танцовщицу рукой, не глядя, как та, не мешкая забрала награду и исчезла в людской кутерьме.
Ош, опершись локтями на стол, смотрел на охотника. Дор, поправляя под столом порты, кряхтя от неудобства, повторил вопрос:
– Ну? Что ты тут делаешь?
– Тоже что и все. Я мастер изделий из серебра. Я могу ковать мечи не хуже твоего.
Дор инстинктивно положил руку на рюкзак у стены. Ош ухмыльнулся:
– Видел я его, не елозь руками лишнего. Видишь же – этот город не любит лишнего. В этом городе не нужна красота и не нужны хорошие мечи, – Ош опустил взгляд, нахмурив брови.
– Так найди другой город,– посоветовал Дор.
– Хватит и этого,– взгляд великана стал тяжелым. Казалось, что хмель отпустил его.
– Что-то я не все понимаю, – потерев лицо ладонью, попытался добиться ответа Дор.
– Хватит! Хватит того, что я уже поменял одно на другое. Хватит того, что я уже оставил. Здесь я хмелён и весел… это хотя бы не напоминает ее имя.
Ош был похож на грозовую тучу. Тусклый взгляд, кучно громоздившийся торс над столом, нахмуренное лицо и слегка подрагивающая то ли от злости, то ли от воспоминаний щека.
– Её? Попробуй рассказать то, что держишь внутри… может, полегчает.
Сказав это, Дор отвернулся, задумавшись: не себе ли был обращен его вопрос?
– Почему ты ушел из родных мест? – еле выдавил из себя вопрос Дор Ийса, казалось, обоим давшийся тяжело.
– Что ты знаешь о своих корнях, чужеземец? Легко ли тебе дастся неволя? Каково тебе будет сидеть в затхлом застенке за спор с гнусным рёвеном, устанавливающим свои порядки на правах наместника? На правах наместника… Покровителя – Императора Воймаза! – проревел Ош.
– Воинской славы!!! Гоо!!! – проревел многоголосый зал бардака.
– Они не чтят своих усопших,– продолжал Ош, уставив взгляд в стол,– они не боятся мора, раскопанного в рудниках, сражающего соплеменников. И не уважают никого. Особо тех, кто ничего не может дать ничего в обмен на стальной кругляшек. В оковы и в рудник! Хоть брат, хоть мать! Как так жить, Дор? И на это же согласился он – тот, кто без тени сомнения согласился служить Империи. Служить всем, что у нас есть. Это отродье погрозилось продать мою Тьёлу, как рабыню в бардак… За что он и получил по зубам. Ни одна клеть меня не остановит повторить это… одна лишь светлая женщина кормила меня и давала воду. И не смотря на то, что пришлая с обозами примакарахов и рёвеном из этого позорного похода.
