– Ну, вот теперь пойдет потеха. Эй, давай своих девок сюда! Да выпить неси!
Ухмылка на лице Оша плыла в дурмане. Дор с трудом разбирал происходящее, глотая мерзкую жижу проваливался в тьму. Зал постепенно наполнялся гостями, голосами и грохотом кружек по столам. За прилавком, наконец-то, появился хозяин заведения одетый в безрукавку поверх голого дородного тела. На его толстом и, видимо, опухшем лице только и видно было, что широкую улыбку гнилозубого рта и узкие щели глаз. В толпе пьющих мелькали телеса полуобнаженных девах, усаживающихся гостям на колени, плясавшими под гиканье и уханье хмельных людей на столах, извиваясь бедрами. Дор даже не сразу разобрал, как Ош сгреб одной рукой двух, протанцовывавших мимо их стола девок, уложив, обеих, разом к себе на закорки. Не стесняясь, подхватив одну под ягодицы, одним движением усадил её Дор Ийсе на колени. Призывно улыбаясь, девка ластилась к охотнику, лаская слегка липкими ладонями ему шею, грудь, живот. Хмельной разум Дор Ийсы готов был сопротивляться. Да только руки почему-то не слушались.
– Заработать здесь! Ты удивил меня, чужеземец Дор! – рокотал Ош.
– Весь заработок здесь – это вот эта бурда,– с этими словами он грохнул кружкой по столу, жижа выплеснулась.
Рокот голоса Оша трудно было не услышать даже в самом темном и дальнем углу бардака. Но всем, похоже, и дела не было до чужих разговоров, пока было что выпить и пока было кому плясать на столах. И поэтому Ош пил и продолжал говорить:
– Они пропивают добро, нажитое в походах. Те, кто уже не в состоянии ходить воевать, становятся ремесленниками и изготавливают либо ненужные поделки, либо делают оружие. А их жены и дочери, те, кто не дождались своих мужей и отцов, да и те, кто просто хочет есть, терпят вот это!
С этими словами Ош извлек из кармана стальной кругляшек и сунул в зубы восседавшей у него на коленях девахе. Та, улыбаясь, приняла кругляш, продолжая крутить бедрами на коленях Оша. Ош рванул лоскут ткани на груди танцовщицы оголив грудь.
– Смотри, а! Хороша баба!? А? – с этим возгласом Ош сдавил и потрепал грудь танцовщицы в огромной ладони. – Хороша! За вомьзхемы она продастся вся!
Ош бросил на стол еще два кругляшка и танцовщица исчезла под столом в ногах у громилы.
Дор с трудом разбирал происходящее.
– Что же делаешь здесь ты? – превозмогая хмель заплетающимся языком, спросил Дор,– у тебя же есть то, что предложить в обмен на это?
Ош запустил руку под стол, выволок под локоть деваху и шлепком по неприкрытому заду отправил за соседний стол. Та сгребла деньги со стола и, улыбаясь, исчезла с глаз. Дор внезапно почувствовал возню чужих пальцев у узла ремня его портов, и пошарив взглядом, разглядел во мраке под столом вторую танцовщицу. Выволочив её под руку, уставил, как в чем-то провинившуюся в проход перед столом:
