Младшая – Ои, его дочь от сожительства с матерью обеих сестер – по началу отшатнувшись, выронила ведро. Поняв, что ждать, вдруг кинулась на другую руку Дротты.
– Отпусти, отец, она же ничего тебе не сделала, отпусти!
Дротта властно отмахнул ребенка в сторону. Ои ударилась головой об огромную деревянную лавку, но рёвену не было до того и дела. Он тащил за волосы, извивающуюся от боли и стыда под его хваткой Оли, по глиняному полу дорожки, ведшей прямиком клетям в огромном амбаре.
«Дайири сидела на коленях у матери, тихо напевавшей старую песню, пока заплеталась маленькая рыжая косичка – оберег охотниц Дубовой Рощи. Залив шелестел волнами по гальке. Дор смолил дно лодки. Скоро идти за рыбой.
– Па, а Норда помогает вам в походе?
Дор ухмыльнулся.
– Когда у нее есть на то настроение – помогает.
– Как это – есть настроение? – нахмурилась маленькая Дайири.
– А так, – обняв дочь, начала объяснять мать, – Норда – вода. И она бывает игрива или хмура. Как мы. И ей, дочери Богов, не дело на месте сидеть и ждать, когда нам, людям решиться идти за ее милостью. Ее дело порядок в стихии держать.
– А как же вы тогда с дядькой Виком рыбу найдете? – не унимался ребенок.
– Так и найдем. Смотри – вода пениться. Знать ближе к берегам нашим рыба пришла. И тины волной мало нагнало на берег. Значит вода чистая, – улыбаясь ответил охотник.
Дайири, задумчиво не по годам, смотрела на залив.
– Поздно вы в этом году, Дор, – хмуро сказала мать дочери охотника.
– Не надумывай. Мы быстро. Два дня всего, – спокойно ответил охотник.
– Обещаешь? – спросила Дайири.
Дор ухмыльнулся.»
Воздух сумерек влажным и прохладным дыханием освежал полость пещеры, в которой Дор Ийса Серый устроил свое убежище. Жадно втянув свежесть приближающейся ночи в грудь, охотник прислушался. К ощущениям в своем теле, набирающем сил, как набухающее от влаги сухое дерево. К журчанию ручейка в пещере, к его счастью так удачно ему подвернувшейся в этом скупом на зелень, враждебном краю. К шорохам и звукам за пределами пещеры, как к сигналу, что людская суета на рудниках стихла и можно продолжить путь, в надежде остаться незамеченным.
Дор широко открыл глаза. Сознание вернулось, сорвав пелену дремы и негу. Слух различил возню у подножия холма. Дор затаился. Не зря слыл лучшим охотником в селении. У входа был слышен скрежет когтей о камни. Нос наполнил ожидаемый стойкий запах псины, только на этот раз к этому запаху примешивался столь знакомый запах пота и дыма, обычно исходивший от людей, живущих в больших селениях, вдали от ветреных степей, наполненных свежим морозом гор и прохладой утра на берегах рек. «Карах из своры?.. скверно… могут взять след и навести стражей рудника.» У склона холма, там, где была грязная лужа, мутная от сточенных водой камней, зверь замер. Немного покрутившись, видимо пошел прочь. Не зря Дор полз в пещеру по скользкому от воды склону, чтобы его запах не привел никого к его убежищу.
