Мы коснулись друг друга взглядами, и в моей груди забились птицы. Им бы вылететь, кружить над нашими головами, ликовать, восхваляя покровителей нашего рода. Но мы – есть мы, только без посторонних глаз.
Сегодня он коснется меня, и я задышу. Ведь я набрала в рот воздуха в тот час, когда мужчины уходили из деревни, и тело стало камнем, и лицо стало маской.
Сегодня я буду лечить его раны…
Покуда горит наш очаг, буду смотреть на него, наполняться им.
А утром я открою глаза…
Она открыла глаза и увидела белый потолок. Она обнаружила, что тело ее скованно, а слова существуют только в голове. Она не способна произнести ни звука. Вокруг все странное – белое, гладкое, угловатое. И люди тоже странные, в необычных одеждах, говорят на непонятном ей языке. Но появляется он – ее вождь, ее муж. Она не сразу его узнает. Он в тех же одеждах, что и они. У нее получается взять его за руку. Он руки не отдергивает, но не смотрит на нее как прежде, не зовет ее по имени.
Потом ее привозят в жилище с гладкими стенами, кормят с ложки, расчесывают волосы, которые оказываются короткими и золотистыми. Одевают в мягкую одежду, которой много, которая закрывает и руки, и ноги. Она прислушивается к их речи и понимает, что зовут они ее другим именем. По-ли-на. Нелепое слово. Там, где она смотрит на небо, она различает однажды себя, как на поверхности Глубокого озера когда-то. Она некрасива. И так же молода, как в тот день, когда вождь одаривал подарками ее семью, чтоб увезти ее своей женой.
Дзинь-дзинь, звонком в дверь вторглась непрошеная реальность. Полина глянула на часы, дедуня ушел к себе отдыхать, значит, открывать ей.
Полина шла к двери и знала, что за ней папа. Бывают же воскресные папы, а у нее субботний. Он сам так придумал – начинать свои выходные с нее.
– Привет, доча.
Он всегда приезжал с подарками, иногда с конвертиком, а сегодня был с тортом. Протянул его Полине:
– У меня вчера был день рождения.
Полина вчера его поздравила. Написала ему сообщение: «С Днем Рождения!» – и думала, что на этом ее участие в его именинах исчерпано. Оказалось, нет. Папа явно намекал на совместный чай, и это было странно.
– Чайник горячий, – сообщила Полина.
Они с дедуней недавно позавтракали и за собой не убрали. Полина принялась смущенно собирать по кухне грязную посуду, складывать ее в мойку, вытирать со стола. Еще раз вскипятила чайник.
Она спросила:
– Как отметил?
– Нормально. Посидели, – ответил папа.
Он сам взял нож и перерезал ленточку на коробке с тортом.
