– Да ебать вас в сраку, – Филя ухватился за руль, – давайте, – но что давать-то, если все уже утеряно транспорт въехал в столб, и деваться некуда, – вылазим. Держись, Иаков, держись, борись!, – вытаскивая товарища из машины тараторил Голденберг, – помогай, Гера!, – путь их лежал по хлипким переулкам, дворам и забитым детским площадкам, – лишь бы не заметили.
– Не заметят, сюда, – он указал в сторону двора.
– Ему серьезно плохо, – глянув на святошу, невозможно было не согласится с продюсером, – долго еще не протянем на ногах, давай, в подвал этот, вот про аптечку думать поздно, – продюсер нервно зашагал по комнате, света там не было, а особых средств для комфортабельного существования тем более.
Вязкая тьма, томное дыхание Иакова, команда попала будто в гроб, где они одни против всего многообразия подземной фауны, непереносимая тишина с каждой минутой ему плохело и плохело, страшно осознавать бессилие перед судьбой. Святоша обливался третьим холодным потом, его бросало в дрожь, морозило, к лбу было страшно прикоснутся.
– Живи, – только и выдавил Герман, – скоро наступит и наш час.
– Так, – Филипп наконец-то остановился, – нам нужно переждать здесь ночь, завтра, на утро, за нами приедут, и молитесь, чтобы не нашли раньше, полицаи, или недоброжелатели иного калибра.
<=To=be=continued=<
Глава 13 “Жизнь и Страдания Господина Трубецкого”
– Сколько раз тебя вводили в заблуждение? Сколько раз ты бился лбом о тупик? Сколько раз опускал руки от бессилия?
– С руками ты уже преувеличиваешь, Вась, – обиженно ответил Мирон развернувшись на бок, его койка заскрипела под весом тучного тела, – я лежу здесь только с мыслью о том, что скоро расследование продолжится и справедливость…
– Восторжествует, – приложив кулак к сердцу закончил младший Трубецкий, – а вдруг нет, вдруг все это напрасно, вдруг в следующий раз тебя повалит не усталость, а рука недоброжелателей?
– Забота у меня такая.
– Ну и удивительный же вы человек, Мирон Валентинович, честь с вами познакомится, – отозвался Мирослав все это время терпеливо слушающий разговор, – а что за дело вы ведете?
– Киевский картель, на пару с борделем и кражами со взломом.
– Мафия значит-ся, – блондин уложил ладонью волосы, – и чего они добиваются?
– Хах, я бы знал, может они были бы за решеткой. Если обобщать, то деньги, наверное, но лично мне не понятен фетиш на исторические цацки, – следователь приподнялся и уселся на подушку, обнажив лохматое, как у медведя, тело под майкой.
