Сказки карандашной Коробки | страница 20



– О-беее-жают! О-беее-жают!

Выскакивает тут из дома баба Ялла и давай на того мужика кричать, во всех бедах его обвинять. Ялла кричит, коза блеет, такой шум стоит, что мужик, закрыв уши, домой убегал.

Надоело это соседям, и выгнали они Яллу вместе с козой из деревни.

Собрала она свои вещи, привязала их на спину козе, и ушла далеко в лес, нашла заброшенное зимовьё и стала там жить. Сначала радовалась, что никого вокруг нет, – никто не ругает и не срамит. Лето хорошо прожили: ягод да грибов вокруг видимо-невидимо, травы для козы много. Ялла каждый вечер козу доит, молоко у них не переводится. Радуются баба Ялла и коза, что так хорошо зажили.

Вот лежат они как-то на полянке, греются на солнышке сытые да довольные, похрапывают. И вдруг слышат:

– Тук-тук… тук-тук, – стучит кто-то.

Открыла баба Ялла глаза, видит, сидит рядом на пеньке малюсенький карандашик. Да такой старый, что уже и цвет его не разобрать. Сидит, и ножкой так по пеньку стучит: тук-тук… тук-тук…

– Ты чего, старый дурень, по пню стучишь? – неприветливо спрашивает баба Ялла деда. – Отдыхать мешаешь?

– Отчего отдыхаете, красавицы? – спрашивает дед. – Уж, не от работы ли?

– Иди, иди, дед! Спать не мешай! – нахмурилась Ялла.

– Беее-ги отсюда! – грозно вторит ей коза.

– Да я хотел напомнить, – спокойно отвечает дед, – что пора на зиму ягоды-грибы да сено заготавливать.

– А ты кто такой? – спрашивает баба.

– Я хозяин леса – Дед-Маловик от ногтя невелик, – отвечает тот.

Засмеялись коза и баба Ялла, перевернулись на другой бок и захрапели. А дед вздохнул, развёл ручками и исчез.

Да видать рано радовались ленивицы. Осень наступила, деревья и кусты облетели, трава пожухла, первый снег выпал. Нагулялась как-то коза, ни травы, ни листочка в лесу не нашла, замёрзла, зашла в зимовьё и блеет:

– О-беее-д хочу! О-беее-д!

А обеда и нет: ничего с лета не заготовили. А без еды у козы и молока нету. Сидят они голодные, не знают, что делать и что съесть, чтобы в животах не урчало.

– Сейчас печку затопим, горячей водички похлебаем, – успокаивает козу баба Ялла.

Кинулась она в угол, где хворост лежал, а там нет ничего, закончился. Дверь открыла, хотела пойти в лесу набрать, а там темно, ничего не видать. Сидят они на лавке, желудки песни поют от голода, зубы дробь отбивают от холода.

– Беее-да! – блеет коза.

И слышат они, идёт кто-то к их зимовью, да тяжело так идёт – не иначе медведь! Подошёл к двери и давай биться-ломиться в неё, да ещё и рычит: