– Это угроза? Вы не имеете права мне угрожать!
– Я не стала бы тратить своё время, угрожая вам, мисс. Я всего-то извещаю вас об этом.
– Вы не сможете мне злорадно навредить! Мой папа…
– Ваш папа! – Капитанша исказила милое лицо в злобной ухмылке. – Я смогла обезоружить вашего папашу. Ему теперь не хватит решимости сделать что-то против меня, пока имеется хотя бы мизерная возможность того, что вы до сих пор у меня!
– Вы глупая, раз думаете, что папа станет сидеть и ничего не предпринимать, лишь ожидая ваши указания. Он всё доложит господину Клейборосу!
– Господин Клейборос со своими людьми мне не страшен!
– Мой папа – слишком влиятельный господин!
– Море большое и свободное. В наихудшем варианте я никогда больше не ступлю на землю Греции. Но выбирать мне.
В первый раз Габриэль по-настоящему сделалось страшно. Девушка попыталась задавить растущий ужас.
– Но вашей целью было нечто другое, когда вы меня выкрали. Вы намеревались применить меня как орудие для вашего отмщения моему отцу.
Капитанша выпрямилась во весь рост, лицо её внезапно стало окаменевшим.
– Слушайте же меня, юная леди. Мне стоит лишь дать команду своим людям, и они выкинут вас за борт, чтобы моментально завершить это дело, и моё отмщение осуществится. Решение за вами, остаться ли вам в живых, чтобы я смогла принудить вашего папочку сполна заплатить за все его преступные злодеяния.
– Преступные злодеяния моего папы? Да вы сумасшедшая. Это вы преступница, а он честнейший человек!
Капитанша обдала девушку мрачным взглядом, который пронзил Габриэль насквозь.
Капитанша, точно прозванная Раптором, посмотрела на Габриэль сверху своего высокого роста, а потом резко повернулась и шагнула к выходу.
В воздухе висело звучание её глубокого тембра:
– Если у тебя, Берта, возникнет с ней трудность, уйди, пусть заботится о себе самолично!
Ещё не затихло громыхание закрывшейся двери, как Габриэль посмотела на женщину со шрамом на щеке, которая, помалкивая, стояла около кровати. Женщина была стройна, со светлыми вьющимися волосами и среднего роста… Если бы не шрам, который безобразно портил её щеку, то её внешность была бы, как у греческой леди, типичная для молоденьких гречанок из округа её отца в мире светского общества. Но, присмотревшись к ней внимательней, Габриэль сообразила, что она вовсе не похожа на интеллегентную гречанку, любительницу развлекаться, которых знала девушка по всему Аргосу. Некий лёд, выходивший из глубин её души, застыл в её взгляде.
