– Мне уже надоело сидеть в четырех стенах, – я медленно, не торопясь, еще сильнее выводя отца из себя, вытираю салфеткой рот и перевожу взгляд на своего драгоценного родственничка.
– Бэби, это опасно! Тебе мало того, что случилось? – папаша слегка остывает, по крайней мере, больше не рычит, а я делаю обиженным лицо.
Господи, да по мне сцена плачет! Такие роли пропадают! Талантище!
– Я же не буду больше шляться в одиночестве…
– Нет, я сказал! – снова рычит отец, а после встает из-за стола. Да так, что стул с грохотом падает на пол. – Разговор окончен!
– Ага, – умничаю в ответ, правда, довольно тихо, но отец все равно слышит.
– Повтори? – останавливается рядом со мной и косится в мою сторону сверху вниз.
– Говорю, ты на встречу опаздываешь, – тоже поднимаюсь со своего места, беру отца за галстук и резко его затягиваю у него на шее. – Папочка!
– Задушишь!
– Тебе полезно, – посылаю ему на прощанье кривую улыбочку и плавной походкой направляюсь к выходу. – Достал уже со своим тотальным контролем! – теперь-то он меня точно не слышит, и можно вдоволь посылать в его сторону все мыслимые и немыслимые эпитеты.
Золотая клетка! По-другому и не скажешь! Кто хочет со мной местами поменяться? Я с удовольствием свалила бы из всей роскоши, богатства и одиночества. У моего папаши огромные проблемы – из дома мне без охраны ни ногой. У папы снова проблемы – вообще запирает в доме на неделю. Опять же под неусыпным взглядом все той же охраны.
Шаг влево, шаг вправо – тут же доносят папеньке. Как же я в школе учителей ненавидела, кто бы только знал!
“А ваша Ульяна опоздала на урок!”
“А ваша Ульяна получила двойку!”
“Надо же, учительнице нахамила!”
“Виктор Алексеевич, примите меры!”
И так каждый день, на протяжении всего учебного года, а я специально бунтовала и устраивала очередную провокацию.
– Спорим, Спасская, что англичанка отцу не настучит в этот раз? – провоцировали меня одноклассники, а я лишь глаза закатывала.
– Скучно с вами, – кривилась в ответ, заранее зная исход событий.
Стучали все и всегда. По поводу и без. Лишь бы всемогущий Спасский Виктор Алексеевич обратил на них (не на меня) свой драгоценный взгляд. Чем хуже я себя вела в школе, тем больше с папаши сбивали учителя бабла на ремонты, компьютеры и прочую лабуду.
Только вот счастливее я от этого все равно не становилась…
– Ирка, выручай, – чуть ли не шепчу в трубку, выглядывая в коридор из своей комнаты. – Надо умирающим голосом громко стонать мне в трубку и требовать, чтобы я к тебе срочно приехала.
