Мой рот встречается с ее ртом, но я не целую ее.
— Ты уверена, что хочешь, чтобы я это сделал, малышка?
— Я не гребанная малышка, — рычит она на меня.
Затем она впивается ногтями в мою спину, под футболку и толстовку, и ее губы раздвигаются в удивлении от того, что она чувствует.
Мои открытые раны.
Но она быстро приходит в себя, и эта маленькая сучка царапает вертикально вниз по моей изуродованной плоти, снова разрывая кожу. Ее глаза сузились в вызове.
Она снова царапает меня.
Она имела в виду то, что сказала, то, что хотела.
И когда я поднимаю руку и бью ее по гребаному лицу, я тоже это имею в виду. Это не игра. Это не какая-то БДСМ херня. Я не играю ни по каким правилам. Здесь нет безопасных слов. Если она хочет, чтобы ей было больно, я, блядь, сделаю ей больно.
Я беру ее подбородок в руку, чтобы не дать ей повернуть голову в сторону. Ее ногти впиваются глубже, и она смотрит на меня, пока я трахаю ее, ее грудь поднимается и опускается, когда она тяжело дышит. Она выглядит такой чертовски злой, что мне кажется, я сейчас кончу в нее.
Но я делаю вдох, сдерживаюсь.
— И это все? — дразнит она меня, хотя ей явно больно. Она медленно царапает ногтями еще одну рану.
Я чувствую, как мои губы кривятся в рычании, и я снова вижу это: вспышку страха на ее милом маленьком личике, уже покрасневшем от моей руки. И что-то еще, покраснение, которое я видел под ее глазом.
Я не хочу думать о том, кто сделал это с ней. Мне плевать.
Я закрываю ей рот ладонью, когда трахаю ее, но она трясет головой, пытается укусить меня.
Если я ударю ее еще раз, будет, блядь, еще больнее.
Я пытаюсь сказать ей об этом, пока моя рука скользит к ее горлу.
— Ты не хочешь этого.
Она обхватывает меня ногами, наклоняет таз вверх, вгоняя меня глубже.
— Я решаю, чего я хочу.
— Я заставлю тебя плакать, — шепчу я ей в губы.
Она целует меня, ее язык открывает мои губы, проникает внутрь. Она стонет в ответ, а потом шепчет: — Сделай это.
Я отстраняюсь, ее зубы царапают мою нижнюю губу. Но она отпускает меня, и я снова глажу ее по щеке.
Я врезаюсь в нее так сильно, что чувствую, как наши тазобедренные кости соприкасаются. Она задыхается, но я не даю ей времени прийти в себя, прежде чем снова ударить ее, и на этот раз я не держу ее за лицо.
Я позволяю ей откинуть голову в сторону, длинные рыжие пряди ее волос рассыпаются по грязи.
Она разжимает челюсть, и я вижу кровь на ее губах. Если это от удара, а не от укуса, я буду чертовски себя ненавидеть.
