Ночь сомкнулась над домом, и темнота, в которую погрузилась спальня, начала терзать меня. Вопросы росли в голове, как грибы после дождя, а ответов на них не было. Словами было не передать, как это было ужасно и мучительно.
Время от времени засыпая, я будто видела перед собой ширму. Из-за нее я слышала голоса: знакомые и не очень, приятные и не очень. Кажется, я слышала даже собственный голос и смех. Однако, как я не старалась проникнуть за ширму, увидеть то, что хотело показать мне мое подсознание, рука проходила сквозь нее, будто я была призраком и жизнь во всех ее проявлениях была мне больше не доступна.
Может, так оно и было и отчасти… Да какой там "отчасти"?! Потеряв память, я перестала существовать. Не умерла, но и не жила. Дышала, но не полной грудью. Любила… Наверное, любила, но без сердца. Оказывается, так тоже можно было.
Утром я долго стояла под горячим душем, надеясь прогнать боль и разбитость, но укол обезболивающего все равно пришлось сделать. Съев с горем пополам половину омлета и выпив маленькую чашечку кофе, я переоделась в джинсы и белую рубашку, скрывавшую синяки на руках.
– Борис дома? – спросила я, распутывая пальцами волосы. Расческу, как и ножницы, я в комнате не нашла.
– Бориса Сергеевича нет, – ответил Алеша.
– А какой сегодня день недели? – нахмурилась я, выглядывая в окно.
– Суббота.
– Весна? – Алеша кивнул. – Март?
– Апрель уже.
– Уже… – задумчиво повторила я. Мне почему-то казалось, что сейчас март. – А какое число?
– Четвертое.
Я нахмурилась, перебирая в памяти скудные крошки информации. Кажется, в больнице я пробыла два дня, не считая вчерашнего. Значит, то, что со мной случилось, было в марте.
Что ж, в какой-то степени прогресс.
– Ты давно работаешь на Бориса? – решилась спросить я, исследуя первый этаж дома.
– Три года, – отчеканил Алеша, следуя за мной по пятам.
– А меня ты тоже знаешь три года?
– Вы с хозяином вместе недавно, – уклончиво ответил Алеша, избегая моего взгляда.
– Что ты можешь обо мне рассказать? Какая я… Какой я была?
– Вам лучше говорить об этом с хозяином, – снова уклончиво ответил мой спутник.
Я хотела поспорить, но пришла к выводу, что он был прав. Кто же мог знать меня лучше, чем муж?
В груди кольнул призрачный упрек, будто я о ком-то не подумала. А кроме мужа у меня больше не было никого, что ли?
– Алеша, а у меня есть семья? – с надеждой спросила я.
Муж – мужем, но кровные узы совсем другое.
– Никого нет, – ответил он. – Извините, – как мне показалось искренне добавил он, заметив, что я опечалилась.
