– А что здесь делает это антисемитское мурло?!.
Все разом притихли и уставились на рыжую, пьянющую артистку областного театра, которая широким, энергичным жестом указывала на обалдевшего и съежившегося от страха Павлика Фишмана.
– Гаденыша удавить мало! – крикнула она и, растопырив пальцы обеих рук, направилась его душить.
К счастью, подоспела русская жена Мурада. Она с помощью двух балетных парней, потащила артистку в коридор. Но артистка не унималась. За ту минуту, что потребовалась для ее усмирения, она успела выкрикнуть:
– Стукач!.. Подлец!.. Иуда!.. – И понесла что-то бессвязное, но ужасно гневное и оскорбительное.
Лично я не понял, что она сказала. Но мой сосед, звукорежиссер с «Ленфильма» мне растолковал:
– Она сказала, что твой кореш, – он выразительно посмотрел на Фишмана, – настрочил телегу на ее старшего брата: мол, тот окружил себя единоверцами… Не бери в голову, сейчас с благословления Горбачева все кого-нибудь обличают.
Фишман тотчас поднялся. Я, поискав глазами Раису Тимофеевну и не найдя ее, последовал за ним.
Уже на улице я спросил:
– Паша, про телегу – правда?
– Вилять не стану, – с мокрыми от слез глазами прохрипел Фишман, – но ее брат был обречен. Кадровик доложил, что он состоит в переписке с ортодоксальными евреями, посещает курсы изучения иврита, активно участвовал в ремонте синагоги. С таким досье, сам понимаешь, в нашем НПО делать нечего. Его бы по любому вышвырнули…
Вдруг из окна мастерской выглянула хихикающая Раиса Тимофеефна:
– Врет, как сивый мерин. Перед Московской олимпиадой синагогу приводили в порядок по решению государства, – крикнула она и, прыгнув вниз, стала трясти меня, дергая за плечо. – Вставайте! Телефон надрывается…
Проснувшись, я слез с дивана, глянул на часы и направился в прихожую, понимая, что это звонит Ленька. И не ошибся.
– Варвара сказала – ты в курсе наших планов, – загробным голосом произнес Ленька. – Я и сам хотел тебе рассказать, да все откладывал. Извини. Как думаешь, у нас получится?
– Буду стараться, – буркнул я и неожиданно спросил, вопрос, точно сам по себе слетел у меня с языка: – Почему земляк твоего папаши не интересуется своими деньгами?
– Ты хочешь говорить об этом по телефону?
– Мне все равно, как и что говорить, – взвился я. – Хочу всего лишь понимать…
– Извини, Демьян, не сейчас, – перебил Ленька, – завтра утром за тобой заедем.
Положив трубку, пошел на кухню – вспомнил, что в бутылке осталось немного вина.
