Дежурная постучала в соседнюю дверь, попросила мужиков отнести вырубившегося дядю в его комнату…
А Капа, товарищ Капитонова явилась из более позднего, уже перестроечного сюжета. Его действие разворачивалось на методическом совещании комсомольского актива в шикарном, подмосковном пансионате. Там я оказался по рекомендации, а точнее по распоряжению, очень солидного комсомольского функционера союзного значения.
Он в сопровождении более молодых, ленинградских коллег и группы журналистов экспромтом, то есть без предупреждения, объезжал городские предприятия и учреждения, интересовался проблемами первичных комсомольских организаций.
Был ли этот экспромт срежиссированным или подлинным экспромтом – не знаю. Но то, что он каким-то чудом добрался до обычной, ничем не примечательной школы, затерявшейся в районе новостроек, – сущая правда. В ее помещении, по линии районного Дома пионеров, я регулярно проводил семинары для пионервожатых и организаторов внеклассной работы. Постигали формы и методику проведения интерактивных, досуговых мероприятий.
Визит такой представительной делегации, разумеется, нарушил все мои планы, но я не растерялся и довольно бойко сработал на публику, делая вид, что мы на ходу сочиняем сценарий выпускного вечера (этой темой мы занимались месяц назад). Участники семинара мне подыграли, и получилось образцово-показательное занятие.
Функционер пожал мне руку, спросил, кто я, и предложил принять участие в очень важном совещании. Ленинградские комсомольцы попытались ему намекнуть, мол, у нас есть более опытные педагоги, но функционер только глянул на них, и они разом проглотили языки…
Директор пансионата – благообразный, розовощекий, улыбчивый мужчина лет пятидесяти подошел ко мне за десять минут до начала лекции:
– Надеюсь, сотрудники аппарата вам объяснили, где вы находитесь?
– Конечно, – ответил я, не задумываясь, почему он об этом спрашивает.
– Ну тогда в добрый путь, – произнес директор, зажмурившись и кивая, – но будьте осторожны, хотя теперь все можно…
И опять, занятый своими мыслями, я пропустил его слова мимо ушей.
Аудитория была на редкость разношерстной, ничего подобного ранее в моей практике не случалось. Рядом со скромными, неосвобожденными комсоргами – рабочими, служащими, студентами – находилась комсомольская элита: секретари райкомов и горкомов, а также несколько важных, столичных персон. Но при этом слушали с таким вниманием и заинтересованностью, как будто перед ними выступал первый секретарь ЦК ВЛКСМ. Потом долго задавали вопросы, в основном – толковые, высказывали пожелания по поводу завтрашнего семинара-практикума; они просили, чтобы я бы сделал акцент на отражении темы перестройки. Конечно, я согласился: ради этого и собрались. Дружные аплодисменты меня прямо-таки растрогали.
