– У вас с арифметикой все в порядке? – спросил Капа.
– Вроде бы да, – ответил Дон-Жуан.
– Скажите, сколько времени надо потратить, чтобы затащить новую жертву в койку?
– По-всякому бывает. Иногда и за час можно управиться, а порой и недели мало. Сами понимаете, в этом вопросе среднестатистические данные пустой звук. Женщины все разные, а также надо учитывать условия – имеются ли какие-то препятствия?
– Допустим, – мотнула головой Капа и ее лицо порозовело. – Внимательно, посмотрите на меня. Повторяю, внимательно!.. А теперь предлагаю мысленно нарисовать ирреальную картину, как у западных художников-абстракционистов. Предположим, вы положили глаз на меня – зрелую, сильную женщину с биографией, немного подпорченной разводом. Что вам подсказывает интуиция? Сколько потребуется времени, чтобы меня охмурить?
Дон-Жуан оценивающе посмотрел на Капу. Его беззастенчивый взгляд остановился на груди, наверно, пятого размера, плотно обтянутой блузкой стального цвета:
– Думаю, дня три, не меньше, – произнес Дон-Жуан, приподнимаясь со стула…
Дремлющая Раиса Тимофеевна вдруг открыла глаза и заскрипела:
– Брехня!.. Вы что, меня за дуру принимаете?.. Замзавотделом Обкома партии никогда на такое не отважилась бы. У нее осторожность – врожденный инстинкт, а иначе выше инструктора никогда бы не поднялась. Признавайтесь, сами сочинили или у кого-то слямзили?
– Раиса Тимофеевна, я же вам рассказывал…
Но Раиса Тимофеевна, перебравшись на диван, улеглась, натянула на себя плед, закрыла глаза и мгновенно уснула.
А рассказывал ей следующее: по окончании Ленинградского института культуры им. Крупской три года трудился в Карелии. Все было отлично: интересная работа, дружный коллектив, чудесная природа. Одно плохо – обещанной квартиры так и не дождался, жил на турбазе. Туристы там появлялись летом, а в остальное время на турбазу заселяли командировочных. А эта публика, как известно, словоохотливая. Практически каждый вечер, вернувшись с работы, мне приходилось сталкиваться с людьми, страстно желавшими высказаться. И, конечно, не на сухую. Приносили портвейн, какие-нибудь наливки или водку.
Чтобы не спиться, придумал отмазку про врожденную гипертонию. Стоит выпить и сразу надо вызывать скорую, которая приедет неизвестно когда.
И сейчас, оказавшись в роли затейника, я нередко вспоминал эти исповеди. Пересказывая их Раисе Тимофеевне, разумеется, что-то добавлял от себя. Иногда добавлял помногу. Все-таки какая-никакая забава и упражнение для мозгов.
