– Не плачьте, Хозяева Водяные, не печальтесь, минула беда горькая, жив наш мальчик и здоров, а спасла его эта земная девушка по имени Керстин.
А тут и Магнус проснулся, попытался с постели встать
Кинулись к нему отец с матерью – обо всём на свете забыли.
– Бабушка, а, бабушка! – Керстин тронула старушку за плечо. – Всё, что надо было, я сделала, чем могла помочь – помогла, а теперь выведи меня, как обещала, из-под воды на землю.
– Не бойся, милая, раз обещала, значит, выведу, только куда же ты без награды?
– Зачем мне награда, бабушка? Я не ради награды старалась.
Тут и Хозяева Фьорда как очнулись:
Ты уж прости нас, Керстин, что мы от радости головы потеряли, даже доброго слова тебе не сказали. Что ты так спешишь уйти от нас? Или кто тебя дома ждёт, волнуется?
– Никто меня не ждёт, только и здесь я лишняя.
Тут и Магнус взмолился:
– Не уходи, Керстин, погости у нас немного, дай мне хоть на ноги встать, дай словом с тобой перемолвиться, налюбоваться на тебя, – говорит он а сам глядит на девушку так, что краснеет она, словно маков цвет:
– Зачем смеёшься ты надо мной, Магнус, хозяйский сын? Хоть и одета я в обноски, а гордости своей не потеряла.
– Как мог бы я смеяться над тобой? Не вижу я никаких обносков, вижу лицо твоё доброе, вижу глаза твои ясные. А одежды у нас во дворце – хоть парчовой, хоть бархатной – счёту нет, захочешь, хоть каждый день меняй.
– И мы просим тебя, не спеши на землю, погости у нас, – стали уговаривать её Хозяева Водяные. – По душе ты нам пришлась. А платье и в самом деле надо бы тебе другое, достойное красоты твоей, ну да это дело поправимое.
Кивнули они служанкам молодым, те отвели Керстин в комнатку, где на стене вместо зеркала большая рыба-камбала висела, сняли с девушки рванину старую, до дыр застиранную, умыли мылом душистым, надели рубаху батиста тонкого, сверху платье бархата зелёного, как волна морская, золотой чешуёй расшитое. Да на ножки чулкочки шёлковые, туфельки атласные. Да волосы расчесали, украсили обручем золотым . Кто б узнал в красавице гордой батрачку нищую?
Глянула Керстен в рыбу-камбалу – Я ли это? Уж не колдовство ли тут какое?
Увидел её Магнус – о чём сказать хотел, все слова позабыл, дышать не смеет – только молча любуется да вздыхает тяжко.
Стала Керстен жить под водой гостьей дорогой – и пиры в её честь и праздники – и треска для неё поёт и лосось пляшет, угри фокусы показывают, морские коньки по волнам катают. День так хорошо, два весело, а не третий заскучала Керстин по земле, по ясну солнышку.
