И Магнус вслед за ней заскучал: Не пришёлся я тебе по сердцу, не мил я тебе, раз так скоро покинуть меня хочешь.
Потупилась Керстин: – По сердцу ты мне пришёлся, Магнус, хозяйский сын, никто мне, кроме тебя на всём свете не нужен – только разве пара мы с тобой? Мне под водой тяжко с непривычки, а тебе на земле не легче. Как же мы вместе жить будем? Да и не отпустят тебя на землю отец с матерью.
– Ну а коли отпустят?
– Что гадать – коли отпустят, тогда и поговорим. Да и не это главное – лежит меж нами обида старая, незажившая, не перейти мне через неё.
– Что за обида, Керстин, скажи?
Но молчит Керстин: – Не сейчас, позже скажу.
Вот и настало время расставания, не хотят Хозяева Форда отпускать гостью, да приходится.
– А теперь проси Керстин в награду всё, что ни вздумаешь – лежат в гротах каменных в сундуках кованных дары хозяев ста морей – жемчуга окатные, янтари медовые, кораллы алые, монеты старинные золота червоного – на что ни взглянешь, всё твоим станет.
– Не нужны мне ни янтари медовые ни золото червоное, а ответьте мне, Хозяева Водяные, не прогневайтесь:
Часты ли бури на Долгом Фьорде? Часто ли тонут в нём лодки рыбацкие?
– Что вдруг спросила ты об этом, Керстин?
– Оттого я спросила, хозяева дорогие, что уж больше десяти лет прошло, а у меня всё душа болит – ушли однажды рыбачить мои отец с матерью, да домой не вернулись, одну меня на белом свете сиротой оставили. Не ты ли, Хозяин Фьорда, погубил их?
Рассердился Хозяин Фьорда: – За что вы, люди земные, нас водяных вините, небылицы про нас сочиняете? Разве мы бури насылаем? Разве мы волны вздымаем, корабли да лодки топим? – Это всё шторма буйные, всё ветра дикие. И нам от их злобы несладко приходится, да управы на них нет.
А кого мы с тех кораблей потопленных да лодок можем спасти, те у нас жить остаются, все нам гости дорогие, желанные. Одно плохо – нет им на землю пути-дороги, море не пускает.
Как твоих отца с матерью зовут?
– Отца – Ларс Свенсон, маму – Илве Златовласая.
– Ну уж о ком о ком, а о них я всё знаю – в моём дворце живут. Илве моей жене подруга лучшая, а с Ларсом мы вместе на охоту ходим, моржей да тюленей бьём.
Живы они, живы!
Эй, девицы-красавицы, объяснять вам не надо, кого сюда звать-поторапливать?
– Не надо, Хозяин, уже зовём!
Не успела Керстин от вестей опомниться, вбежали в комнату Ларс и Илве – и уж столько было слёз, столько радости! – и плакали, и обнимались, и наглядеться друг на друга не могли.
– Как же нам теперь, – вздыхает Илве, – едва дочку встретили, снова расставаться?
