— И как тебе игрушка — по душе пришлась, свет мой Катенька?!
— Забавно, государь мой, и пыли в карету не набивается. Я каждый день на реку ездила, на ухабах не прыгает, будто лодка плывет по глади озерной. В одном вагончике я с боярынями, в другом мамки с няньками. Ох, как они мне все надоели — стрекот как от сорок, гоню их даже. Устаю сильно, от разговоров бесконечных голова болит. За тебя тревожилась…
— Незачем за меня переживать — у меня одной охраны две тысячи, а будет втрое больше от прежнего. А давай-ка проедемся до речки, а там вниз по ней на струге пройдемся, да и обратно вернемся — от воды прохлада идет, а день нынче жаркий.
— Ой, а я этого и ожидала, — жена бросилась ему на шею, жарко поцеловала. Но тут же покраснела и отпрянула — негоже царям при людях чувства свои показывать. И хоть Коломенское особо охраняемая территорию, и все слуги особую присягу приносят, но на каждый роток не накинешь платок. Хотя как посмотреть — если рот болтливым не заткнуть, то язык отрезать вполне можно. Так две бабенки вздумали посплетничать, вот в ведомство князя-кесаря и попали. Суда над болтливыми дурехами не было, все произошло в административном порядке, с поправкой на нынешние времена. Выдрали кнутом для острастки, да показали наглядно, что бывает с разглашением секретов. Урезание языка процедура не для слабонервных. Посмотрев как ее проводят на других, служанки с того дня как воды в рот набрали, ни одного лишнего слова от них не слышали.
— Сейчас все сделают как нужно…
— Только девок и баб не бери — так, комнатную боярыню и служанку, а то не струг, а галера потребуется, а ее пока нет под рукою, — попросил Алексей, мысленно прикинув, сколько всего потребуется сделать, чтобы придворной флотилией обзавестись. И по всем расчетам выходило в недешевое удовольствие — одну сотню здоровенных гребцов поить и кормить придется, да одевать — это никакой казны не хватит.
Ожидая царицу, он внимательно осмотрел прообраз будущей «железной» дороги. Надо отдать должное плотникам — всего за месяц лихорадочной работы уложились, умели трудиться в восемнадцатом веке. Если уж Петербург на болоте возвести, то соорудить версту конки дело вообще плевое. Уложили деревянные шпалы без всякой пропитки, на них деревянные полозья установили, вроде как рельсы, но уже обильно пропитанные жиром. Команда каретников, после недолгих размышлений, принялась за вагончики, озадачившись только колесами, вернее дисками с ребордами, которые тут же назвали гребнями. Вагончики имели примитивные рессоры, которые с трудом изготовили в придворной кузнице.
