За ними выстроились все пять конных полков генерала Григория Волконского, который одновременно являлся командующим регулярной кавалерии — три тысячи бывших драгун, ставших конными стрельцами. В них можно было быть уверенными полностью — двадцать эскадронов должны были стать своего рода «корволантом», способным как ударить по противнику в любом месте, так и оказать нужный сикурс, и там, где потребно будет.
Всей собранной армией командовал фельдмаршал Шереметев, находившийся ближе к правому флангу. Там был и резерв из дюжины легких пушек, что могли быть переброшены для поддержки пехоты. А вот войск у него в резерве находилось мало — тысяча стрельцов Суздальского полка бригадира Обухова, и три эскадрона Владимирского полка — еще четыре с половиной сотни всадников.
Алексей стал всматриваться вдаль — войска царя Петра уже подходили, и теперь спокойно развертывались в боевые порядки, перед которыми шли ожесточенные конные сшибки. Драгуны в зеленых мундирах насмерть сцепились с черкасами генерала Шидловского, поддержанными татарами и башкирами. Иррегулярная конница все же не смогла противостоять против ветеранов войны со шведами, хотя казаки рубились доблестно, а мишари с башкирами пустили в ход луки.
— Казаки отходят, ваше величество, как и было условлено, — бригадир князь Гагарин, приставленный к нему военным советником, показал в левую сторону — вдалеке поднималась густая пыль. Все же скачут три тысячи всадников, в жаркую погоду да по проселкам, которые даже в будущие времена никто асфальтировать не станет. И вправо тянулась такая же полоса — «иррегуляры» улепетывали со всех копыт своих низкорослых лошадок, в подзорную трубу Алексей разглядел полосатые халаты. На эти три тысячи всадников, что были отданы под командование царевича Сибирского, он сильно не рассчитывал — их задачей последние дни было донимать и днем и ночью противника, всячески его изматывая.
— Пошла баталия, государь, охотники стреляют!
Из дальних рощиц и кустарников, особенно с левой стороны, где протянулись несколько оврагов, выплеснулись белые дымки — шесть рот егерей, легкой пехоты, сейчас именовали «охотниками», или стрелками. И пусть их не было и полной тысячи, но досаждали противнику немало. И в драку они не лезли — только стреляли, а как только их атаковали, то сразу убегали со всех ног, стараясь скрыться в густых кустарниках.
— Пушки выдвигают, государь, сейчас пальба начнется!
— Вижу!
Все правильно — артиллерия, этот «бог войны», должна расстроить боевые порядки инфантерии, выбить вражеские пушки, постараться разрушить укрепления. Затем должна была последовать атака пехоты, «царицы полей», что должна была опрокинуть вражеские полки, а потом начинала действовать кавалерия. Драгуны в это время являлись, по сути, ездящей пехотой, атаки в конном строю с рубкой палашами происходили только на расстроенного потерями противника, отступающего, и тем более бегущего в панике.
