Потеха колдунов: Пробуждение - Дмитрий Павлов

Ежик сидел на горке под сосной и смотрел на освещенную лунным светом долину, затопленную туманом.

Красиво было так, что он время от времени вздрагивал: не снится ли ему все это?

(С. Козлов «Ежик в тумане»)

— В полудреме, Медвежонок, можно вообразить все, что хочешь, и все, что вообразишь, будет как живое. И тогда-то…

— Ну!

– Тогда-то…

— Да говори же!

– И тогда-то… слышны звуки и голоса.

(С. Козлов «Осенняя песня травы»)

– По небу за окном пронеслось что-то тёмное. Наверное, птица. А может, из этого мира опять улетала чья-то душа.

(Х. Мураками «1Q84»).

Сознание постигшего себя разума – это безграничная вселенная, в которой вопросов больше, чем ответов. Что породило его: маленькие клеточки мозга, их сложная, запутанная система, неуловимая душа или что-то иное? По каким законам оно развивается? Почему сейчас любит, а завтра – ненавидит? Почему утром — дрим фолк, а вечером — хогаку с ее бамбуковыми флейтами? А посмотришь со стороны — ну, голова, ну, в ней мозги в двух полушариях, у кого-то больше, у кого-то меньше. Прошу, не смотрите на головы таким образом, иначе… Впрочем, обо всем по порядку.

Сознание же подопечных Общины – это бесконечность, помноженная на бесконечность, потому что наш разум в какой-то мере един. Мы очень хорошо слышим мысли друг друга, особенно когда находимся рядом, еще лучше ощущаем. И часто трудно определить, где заканчивается Я одного и начинается Я другого. Переплетите пальцы с любимой и любящей, пошевелите ими, глядя ей в глаза, – примерно так.

Но зачем нужна вселенная, если ее не дано исследовать? В чем смысл бесконечности, ограниченной запретами? Когда осознаешь эти два простых вопроса, случается «БУМ!», апокалиптический диссонанс. По крайне мере, так вышло со мной. Но не сразу, сначала я и не знал ничего ни о любви, ни о мозгах, ни об Общине, ни даже о хогаку. Была просто точка, вне времени и пространства, — самодостаточная, самосовершенная, самоникакая. И тьма была довольна. И свет был в покое. Пока не раздался щелчок и я не открыл глаза. Так произошло Событие!

Я смотрел и ничего не понимал. Возможно, и не знал, что ничего не понимаю. Все вокруг было лишено смысла ­– сплошной хаос коротких и длинных линий. Но вот я смог сопоставить их друг с другом и определил, что в них есть закономерности: из линий образуются фигуры, объекты с разными формой и цветом. Потом пришло понимание движения. Оказалось, объекты перемещаются относительно друг друга. В этом сложном взаимодействии родились понятия, конкретизирующие то, что я видел: имена и названия. Например, я осознал, что лежу на траве. Надо мной шелестела листва разнообразных деревьев, сквозь ветви угадывалось лиловое небо. Меня щекотали бирюзовые травинки и мох. Иногда сверху, с веток, падали крупные дождевые капли. В них гримасничали бордовые отражения. Рядом ползала, летала, шелестела мелкая живность. Было прохладно и хорошо. И совсем не жестко, как бывает, если спиной ощущаешь камни или обтесанное стекло (пока еще не вполне осознанные слова). Я обнаружил, что заключен в тело! Так появилось Пространство!