— Нельзя нам, мин херц, баталию по всем правилам устраивать — у царевича войск чуть ли не вдвое под рукой находятся. Сам посуди — в московском гарнизоне тысяч двадцать собрано, из них шведов треть — а это вояки добрые, сами с ними долго бились. Да Айгустов у нас в тылу маячит, и у Волконского в Волоке и Звенигороде двенадцать тысяч против тех шести, что у Аникиты Репнина в вагенбурге засело. Да еще говорят, что скоро донские казаки подойдут в числе трех тысяч — а те на нас шибко злы. И царевич Васька Сибирский столько же татар да башкир привел — они наши аванпасты да обозы изводить будут…
— Ты вокруг и около словеса не плети, прямо говори что измыслил. А то манеры твои интерес токмо разжигают!
— Ты генерала Шлиппенбаха, коего я привез, обласкай да к Левенгаупту отправь с посланием. Так мол и так, негоже шведам в русскую новую Смуту вмешиваться, как в прежнюю, что век тому назад случилась. Посему незачем им баталии устраивать, пусть домой идут, с миром. А ты с братом Карлом уговор заключишь, что отдашь ему все нами завоеванное в Ливонии и Выборг, а Ингрию с Петербургом себе оставишь, если они на твоей стороне помогут мятежного сына разбить. А ради того Финляндию уже приказал освободить, свое миролюбие показывая…
Петр побагровел, лицо исказилось — он сунул под нос Меншикова кукиш, не в силах вымолвить ни одного слова, потому что спазм перехватил горло. «Светлейший» торопливо зачастил:
— Что-ты, мин херц! Обмануть их надо, иначе никак! Сам посуди — если они сражаться вполсилы станут, это уже хорошо, а если не будут биться — то у Алешки не будет этих семи тысяч. Зато если на твою сторону перейдут, то мы на четырнадцать тысяч добрых воинов усилимся!
— Ты что плетешь?! Какие четырнадцать, если их всего семь тысяч!
— Так семь на нашей стороне драться будут, а семь у царевича при этом убудет! Вот так то!
— Ну ты и хитер, Данилыч! Может, тогда пообещать отдать Кексгольм с Ямбургом отдать, а то и Псков…
— Ни в коем случае! По Столбовскому миру Сердобольский погост, Корелу, Орешек с Ямом и Ивангородом потеряли — вот ты все обратно по полному праву себе и вернул. Как до первой Смуты было на рубежах между Московским царством и их королевством. И на этом стой твердо. А если больше предлагать, тем более свое исконное — то обман почуют с подвохом. А оно нам надо?!
— Баталию в Преображенском зачем нам понарошку учинять?! Конфузии, подобно нарвской, боишься?!
— Помнишь маневры Кожуховские — как ты Ваньку Бутурлина притворным отступлением заманил?! Я ведь шесть тысяч войска привел, они как раз и послужить могут, для такого маневра.
