Шереметев с невысказанной мольбой посмотрел на Алексея, и тот правильно понял его взгляд. Дезертирство «папеньки» служивых поощряли повсеместно, оттого стрелецкие войска росли как на дрожжах.
— Ты фельдмаршал, Борис Петрович, и тебе решать, кого в армию мою брать или отказать. А служивым за спасение тебя и генералов моих по рублю можно выдать…
— Зачем им эти деньги, государь, — произнес нахмурившийся Долгоруков, — я им перстни свои отдал как награду, да и другие тоже отдали. Жалко, конечно, но я пообещал выкупить их за тысячу рублей, фамильные все же. Вот, уже вернул, сполна все выплатил, взял из войсковой казны, — князь показал увенчанные перстнями пальцы и добавил:
— Я в Москву уже гонца отправил — деньги к вечеру все возверну. Как и Борису Петровичу половину его заклада отдам — негоже ему одному такой большой выкуп в двадцать тысяч рублей платить. Мы, Долгоруковы чай не бедные, и червонцы найдем. И не спорь со мной, Борис Петрович — тут родовая честь важнее — не может, чтобы за графа Шереметева выкуп больше был, чем за князя Долгорукова. А так двадцать тысяч рублей поровну поделим, и никому не обидно будет.
— Не двадцать, а пятнадцать, — отрезал Шереметев. Лицо старика побагровело, но все прекрасно понимали, что Долгоруков не уступит даже в малости. И тут же пояснил:
— Ты ведь за себя пять тысяч платить будешь, и еще мой выкуп наполовину, а сие по десять тысяч. Неравные доли получаться. А так по двенадцать с половиной тысяч — и все поровну, Василий Владимирович! Ты княжеского достоинства знатного, но я граф и фельдмаршал!
— Ты прав, Борис Петрович, лучше меня считать умеешь. Это я с арифметикой с детства мучился.
Долгорукий поднял ладони, демонстрируя оппоненту покладистость. Боярская склока не состоялась, видимо оба решили уступить друг другу, чтобы обид не случилось. Шереметев, правда, добавил:
— А я перстни свои Данилычу подарил, жаль, что насчет выкупа не согласился — памятны они для меня. Но да ладно — зато пять генералов с бригадиром спаслись. Жаль Шлиппенбаха и князя Гагарина — теперь участь горшая их ждет, если «подменышу» в руки попадутся.
— Придумаем что-нибудь, — отдавать своих генералов Петру на растерзание Алексей не собирался. И быстро произведя подсчеты в уме, бодрым тоном подытожил:
— Меншикову нужно выплатить ровным счетом пятьдесят тысяч рублей — это он неплохой куш сорвал. Видимо, действительно решил когти рвать в Голландию — ибо стоит царю Петру узнать о его «негоции», а ведь мы о том поведать с легкостью можем, то не жить ему…
