Я слышал его стон. Я сунул Хьюго обратно в ножны и, свободно прижимая Вильгельмину к себе, осторожно подошел к тому месту, где лежал Гасим у стены склада.
Когда я увидел, в каком состоянии находится этот человек, я сунул «люгер» в кобуру и присел рядом с ним. Он смотрел на меня остекленевшими глазами.
Я спросил. - "Чем был Оги Фергус для вас и Аюба?" «Если ты не хочешь, чтобы я оставил тебя умирать, тебе лучше поговорить». Он уже был мертв, но не знал об этом.
Он застонал, качая головой из стороны в сторону от боли. «Фергус», - выдохнул он, - «контрабандой вывез… древние сокровища… из страны для нас. Его подслушали… он сказал… намеревался уехать, не заплатив Аюб… последнюю партию груза. Кто-то… американец должен был доставить его… Хартум… частный самолет. Аюб подумал, что ты. … тот человек."
Он закашлялся и был готов сдаться. Я подпер его голову. «А как насчет информации, которую Фергус имел для британского правительства?» Я спросил. "Был ли Аюб в этом замешан?"
Остекленевшие глаза Гасима искали мои. "Британское правительство?"
Теперь я не видел смысла в скромности. «Да, телеграмма, которую Оджи послал премьер-министру. Информация, которую он имел об убийстве Генри Уэллси. Был ли Аюб извлечен из этого выгода?»
«Я ничего не знаю… об этом», - выдохнул Гасим. «И… Аюб».
Внезапно он застыл в моих руках, потом обмяк. Он был мертв.
Я опустил его голову и на мгновение преклонил колени в темноте. Случайно я оказался замешан в одной из темных сделок Оги Фергуса - по иронии судьбы чуть не убил себя - и я все еще ничего не знал об убийстве. Конечно, возможно, что Аюб что-то знал, не сказав Гасиму. Но сейчас это не имело значения, так или иначе. И Оги, и Аюб не поддавались дальнейшему объяснению или попустительству.
* * *
На следующий день я вылетел рейсом United Arab Airlines в Каир и сел на следующий самолет до Танжера. Я прибыл в Танжер и сначала снял номер в Гранд Отеле в Медине, о котором упоминал Фергус. Я пообедал в соседнем ресторане, попробовал пиво Mechoui и Stork Pils, а затем вернулся в бар отеля.
Я потягивал «Перно», стоя у барного стула спиной к бармену с темными усами, когда вошла девушка. Она была молода, одета в черный футляр и сандалии на высоком каблуке. Длинные прямые темные волосы ниспадали ей на плечи. Она была прекрасна так, как могут быть прекрасны только молодые арабские девушки: темная, землистая красота с оттенком таинственности. Она шла так, что мужчине хотелось дотянуться до нее и прикоснуться к ней, чувственная походка с волнистыми бедрами, движением грудей, эротическим, но не вульгарным проявлением ее тела. Я наблюдал, как она прошла мимо меня, избегая моих глаз, оставляя в воздухе слабый запах мускусных духов. Она села на табурет примерно на полпути к стойке и заказала шерри. После того, как бармен обслужил ее, он подошел ко мне.
