Бюрократия творчество губит,
Результат – в голове пустота:
Дотла выжженные клоны-люди
От макушки до псевдохвоста.
То на камушки, то на машину.
А на дачный на дом не в облом?
Паренек превращался в мужчину
С потребительским длинным веслом.
А ведь раньше он верил в чистое,
Но чернила, увы, не берег,
И волшебные до неистовства
Он писал тогда, сколько мог.
Рифмы путаются, словно стропы.
Эх, не пишется – почему?
С ежедневником парень потрепанным
Что-то знал. Что?! Убей, не пойму.
Сны стали редкими, а чернота
Вокруг разлилась необъятная.
В нее, как ни жмурься, – одна маета:
Тягучая, едкая, ватная.
Бессвязный текст, похожий на бред
Картонного сценариста,
Который лобзает свой милый портрет
И холст поливает игристым.
Чудит мимикрия морд.
Дробью стучат барабаны.
Финальный плетут аккорд,
Опустошив карманы.
Но как же выспаться? Душу продать
За клок от пиратской карты?
Крестик заветный (где рыть и искать)
Жирно отметить, скрыв точку старта?
Или в двенадцать по лбу
Стукнуть – морщинистому и родному,
Принять порошок, засыпанный в колбу,
Очи закрыть и… в цветную дрему?
Я Городом отравлен,
И кровь поет контральто,
Как битум неразбавленный,
Меня роднит с асфальтом.
И в камне дерева —
Грызут бетон корнями,
Природа не жива,
Но милым фоном с нами.
Подземка прессом потным
Расплющит по вагону,
Дыхание сиротно,
Нет права на полстона.
Накрашены витрины,
Под пластиком мечты,
На слезах Чиполлино,
Нигде нет доброты.
Под кожей засвербит,
Зачешется, заноет,
И, крикнув: «Без обид!»,
Заменит холод зноем.
Я к Городу привык.
Пусть дальше убивает?
На мне его ярлык —
На лбу числом пылает.
На поле умных дураков
В земле до ночи рылся,
Копал не очень глубоко,
Но своего добился.
К веселью наугад пошел,
Маршрут по проводам.
На финише накрытый стол
И пара милых дам.
Не тех в вине смешали грез,
В пропорциях бардак,
И уловил тревогу нос
Быстрее всех собак.
И там, где стало горячо
И что-то пролилось,
Удачи выдернул клочок
И просвистело вкось…
Потом опять по проводам
В каморку, где покой,
Где пальцам можно по ладам
Пройтись, нарушив строй.
На час-другой унять жару,
Уйти на перекур,
Лекарство выпить поутру
Без привкуса микстур.
Озябшей тоненькой душе
Сказать: «В последний раз…»
Изобразить в карандаше,
Что было, без прикрас.
Не надо помнить, как их зовут
Не надо помнить, как их зовут,
Обычно такие в спину плюют.
Оборонять от них нужно свой дом,
А то придет хаос, а следом погром.
Не надо слезливо молить небеса,
Когда там сиеста – черна полоса,
Лучше задействовать скрытый резерв
