Казалось бы, вот оно, неизменяемое веками. Значит ли, что близкое к истине?
Вспомнила о судьбе графа Мамонова – Дмитриева. Много лет, до самой своей смерти он провел отшельником, укрывшись от света. Да что от света, даже крестьян своих сторонился. Поговаривали о сумасшествии, ему даже подобрали опекунов. А закрылся он исключительно от обиды. В годы Отечественной войны граф на собственные средства создал казачий полк, который так и не поучаствовал в боях. Зато прославился дерзким поведением. Из «подвигов» – сожжённое село, в котором его вояки обосновались на постой. Графу пришлось выплатить большую компенсацию жителям, но молва шла по войскам. После войны полк расформировали, а графа приписали к другому. Это вызвало такое неприятие, такую обиду, что Матвей Александрович не смог оправиться до самой смерти.
Как страшно остаться наедине со своими мыслями, потерять надежду. Господи, дай мне отыскать тропку к тебе!»
Город стискивал серой хмарью. Автомобиль с трудом пробирался сквозь утренние пробки. Даже обычно разговорчивый Кирилл нахохлился, свернулся тёмным клубком на пассажирском сиденье. Развязка у выезда слепила осколками солнца в стёклах машин. А за городом – разгул весны с бледно-зелёными кляксами на нетерпеливой земле. С невозможной синевой рассветного неба. С рябью дымящихся жизнью веток разбуженных деревьев.
– Хорошо-то как, – оживился Кирилл, стягивая кепку.
– Хорошо, – согласился Антон, подставляя разгорячённую голову влетающему в окошко игривому ветру.
В такое утро, полное юных соков, все истории казались безумной фантазией. Реальным был только мир, скользящий за окошком. Реальными были бесстрашные от любви птичьи виражи, травка, изгоняющая пролежни старого снега.
– Антон, не обидишься, я вчера уснуть не мог, читал дневник Анны Петровны.
– И как?
– Удивительнейший человек. Так странно, ощущение, что знаю её давным-давно, что, ты только не смейся, она всегда жила внутри меня. Только молчала всё время, но мысли, будто мои. Как с собой поговорил…
Показалось или они, действительно, проехали мимо старухи в чёрной шали?
– Как думаешь, Анны Петровны нет в живых?
– Думаю, что нет. Прости Антон.
– Я плохо её знал при жизни. В детстве гостил несколько раз, а потом случилась семейная ссора и мы больше не встречались.
– Жаль…
– И мне очень жаль.
– Трудно о таком говорить, но, думаю. Ты меня поймёшь. Если бы не наша «Рука», не знаю, как выжил. Иногда, кажется, что мы создали какой-то искусственный мир.
