Здесь я по воле Петракова, не иначе, фигура помельче не смогла бы организовать все это. На нарушение пошли только ради денег, ради больших денег. Или влияния. И вряд ли я отсюда выйду, во всяком случае, в твёрдом уме, не будет Петраков так рисковать, да и медики, устроившие мне «отдых» тоже. Мотив у Петракова железобетонный: вытолкал меня с рынка – все объекты его, не считать же мелочь. Теперь Петраков – главный застройщик города. Ура, товарищи! Опять-таки СМИшки мои подобрать. Он и подбирать не будет, без моих вливаний все «независимые» разом сдуются, останутся на информационном рынке лишь его «брехунцы». И денег можно урезать, без конкуренции он им финансирование определяет. Многоходовка.
Как же я-то влип? Расслабился, поверил в недосягаемость. А тут Черепанов с коньячком. Но ведь и сам пил, я помню. Рисковал – видно хорошо Петраков заплатил, а может, прижал за какие-нибудь делишки. Наказали, за самоуверенность, за пренебрежение к черепановым.
Щелкнул замок, в проёме показалась дородная медсестра в зелёном костюме. В коридоре топтались братки, наряженные в медицинскую униформу.
– Укольчик, Александр Васильевич.
– А сколько стоит пропустить? – Мужчина изобразил самую доброжелательную улыбку.
– Всё бесплатно, всё по рекомендациям нашего лучшего врача, – медсестра перетянула руку жгутом, – а веночки у вас хорошие.
– Просто мечта наркомана, – еще раз улыбнулся бизнесмен и тихо зашептал, – милая, я заплачу, хорошо заплачу. Ты этот уколи, а в другой раз витаминами какими шприц наполни. Не бери греха на душу. А я за безгрешность тебе квартирку подарю. Как зовут-то тебя?
– Марина. Отдыхайте, – приложила тампон к проколу и согнула руку.
Показалось, или действительно, понимающая улыбка скользнула по лицу?
Дверь закрыли, боятся, что сбегу. Зелёный ушёл, оставив на растерзание белому. Что это? Сквозь стёртость стен проступает пятно, не пятно – улыбка медсестры. Расползается, наступая. Что со стенами и потолком, почему они меняются местами?
«Саша, Сашенька», – знакомый голос. Почему никак не могу вспомнить?
«Сашенька, сынок, иди ко мне, пострелёнок», – манит, тянет.
Что-то вырывается из горла вслед голосу. Какая-то нить, нет, жгут, тянет внутренности. Как больно. И ещё эти стены, почему они вращаются? Где найти точку опоры. Рывок, ещё рывок. Жгут вызывает рвотные порывы…
«Сыночек, родной, иди ко мне».
Куда делись стены? Откуда запах? Так пахло в детстве, забыл… Да, скошенное сено. Ноги покалывает. Мама, мама, где ты? Стоит подпрыгнуть, вытянуть руки и можно лететь. Толчок, ещё толчок, почему не могу выше? Ступни холодят кроны деревьев. Какая лёгкость! Когда ему было так легко в последний раз?
